Чем больше в областном государственном архиве появляется документов из зарубежных научных учреждений, тем более полной становится картина колонизации Средней Азии Российской империей. Характерным примером можно считать историю знаменитого совхоза «Капланбек».

 — Генерал-губернатор Туркестана Константин Петрович фон Кауфман после долгих переговоров все-таки дал разрешение на переезд к нам в 1879 году из Заволжья немцев-меннонитов и освобождения их от воинской повинности на 15 лет, — рассказывает руководитель областного государственного архива А. Исатаева. — Любопытный документ обнаружен в одном из архивов Москвы. Из него следует, что именно пост «Капланбек» был определен Кауфманом переселенцам из заволжского Гансау. Немцы прибыли в наши края летом 1880 года.

Фон Кауфман, обследовавший местность, расположенную в юго-восточной части Аулеатинского уезда, для «нужд колонизации», пришел к выводу, «что колонизировать ее можно двумя направлениями: с одной стороны, перевалив через Чокпак. Поселения русские могут вступить в пределы Чимкентского уезда и распространиться здесь по течению Арыси. И, перейдя затем в долину Келеса, протянуться непрерывной линией до самого Сыра» (Сырдарьи — Авт.).

Немецкие переселенцы, как свидетельствуют статистические отчеты, не хотели заниматься хлопководством — дело это казалось им неизведанным и невыгодным. Больше занимались зерноводством, скотом — привычными делами. В селе была сыроварня, «куда носят ведро молока за 50 копеек, скармливают выездных лошадей по полутораста рублей за голову. Батман овса (мера веса в Российской империи, которая в зависимости от места и времени составляла от 4 до 5 пудов зернового хлеба) стоил 1-1,5 рубля, что позволяло откармливать свиней. И продавать в Ташкенте, где особенно славилась свинина, привезенная меннонитами».

Документы областного госархива свидетельствуют о том, что основатель сантонинного завода в Чимкенте (ныне «Химфарм») купец Николай Иванович Иванов претендовал на приобретение имения «Капланбек», привлекшего его внимание не только умелыми немцами, здесь «издавна жили киргизы, русские переселенцы». Земли здесь были орошаемые, плодородные. Ташкент с его огромным рынком сбыта находился в каких-то 15 верстах от «Капланбека». Однако получить имение в собственность купец не смог.

Не удалось пока найти документа, который рассказал бы, сколько лет владел имением Г. Савенков (не путать с Н. Савинковым, зятем Н. Иванова, совладельцем сантонинного завода). Как свидетельствуют материалы доклада министра финансов Российской империи начальнику управления земледелия и государственных имуществ Туркестанского края, Савенков обязался перед правительством «завести в имении конезавод ради общеполезной цели — улучшения местной породы лошадей». Для этого он получил 2600 десятин земли и из ссудной кассы киргизов 30 тысяч рублей. Однако, как сообщил министр финансов, «снабженное всем необходимым предприятие неумелым и недобросовестным ведением дела вскоре было доведено до разорения и уничтожения в 1902 году, а имение «Капланбек», считавшееся личной собственностью Савенкова, взято в казну в обеспечение тяготивших на нем и его владельце долгов и общественной киргизской суммы».

Этой констатации факта предшествовали громкие судебные разбирательства. Узнав об обмане, К. фон Кауфман был в ярости. Как написала газета «Туркестанские ведомости», «это был не конный завод, а самая грубая афёра на казенные деньги, и хищнический захват казенных и частных земель». Когда махинация была раскрыта, К. П. фон Кауфман предал суду расхитителей Савенкова и Гуюса, а тех господ, что не препятствовали воровству, уволил со службы.

По указу правительствующего сената от 6 марта 1902 года за №2000 20 августа 1903 года имение «Капланбек» Ташкентского уезда Товарищества Константиновского конного завода (с. Константиновское — ныне с. Дербисек Сарыагашского района) было передано Министерству земледелия и государственных имуществ.

 Н. Иванов, испытывающий интерес к коневодству, а также имеющий близкие отношения с графом Илларионом Ивановичем Воронцовым-Дашковым, главноуправляющим государственным конезаводом, решил воспользоваться ситуацией. И у него вначале все как будто складывалось удачно. Когда «Капланбек» был выставлен на торги, Николай Иванович победил в этом конкурсе, заплатив деньги. Однако итоги торгов не были утверждены, так как сумма, выплаченная за имение, не соответствовала реальной стоимости.

Опекуном назначили Калашникова, свояка Николая Ивановича. Как свидетельствуют архивные документы, опекунство привело «путем хищнической эксплуатации ценное имение к почти полному разорению. Во время этой опеки все здания, построенные, впрочем, из сырцового кирпича, или просто глинобитные, рухнули, магистральный канал Рамадан-арык лишился воды, ибо сорванная плотина на реке Келес более не возобновлялась. Насаждения тополей, лишенные орошения, высохли, а высохшие деревья господин Калашников эксплуатировал выжиганием угля».

Таким образом, ко времени принятия имения «Капланбек» в государственную казну оно имело печальный вид и, быть может, не стоило той суммы, за какую досталось казне в 1903 году.

Взяв имение во владение, правительство рисовало разные варианты возрождения хозяйства.

Зимой 1904-1905 года с разрешения генерал-губернатора приступили к работам по ирригации. В частности, к постройке акведука через реку Келес, насыпке части канала, подводящего воду к акведуку из Денгуаз-арыка, ремонту Рамадана, имеющего протяженность более 20 верст. Специально для орошения земель «Капланбека» правительство выделило 3000 рублей, на следующий год еще 4000 рублей, а потом еще 6000 рублей…

Стоит обратить внимание на точку зрения чиновника по сельскохозяйственной части управления земледелия и государственных имуществ в Туркестанском крае агронома С. Понятовского, который предложил не устраивать из имения «Капланбек» «оброчной статьи, оставляя его в хозяйственном заведовании. Назначить в имении особого управляющего, приступить к постепенному устройству имения так, чтобы оно в недалеком будущем могло бы представлять собой вполне устроенное на научных началах хозяйство». И поэтому вполне разумно предложил оставлять в имении деньги на устройство. А «остатки складывать в казначейство, открыв счет депозита имения». Предложил он учредить и среднее земледельческое училище в Туркестане, причем самым удобным местом назвал «Капланбек». При этом было подсчитано, что сельхозучилище потребует огромных средств: на сооружение здания и фермы, организацию хозяйства — 500000 рублей, на содержание училища — 50000 рублей ежегодно.

До сих пор существует на территории бывшего имения сельскохозяйственный техникум (колледж), подготовивший тысячи специалистов для аграрного сектора.

Во что превратилось имение в 1912 году в результате вложенных государством средств?

413 десятин земли было передано для «рассадника племенного скота», 140 — для машинно-испытательной станции ученого комитета департамента земледелия. Реализовывалась идея превращения имения в научное хозяйство. 12 десятин земли использовались под питомник шелковицы, 40 десятин — для гидромодульной станции. Остальная земля отдана под посевы хлопчатника.

Надо отметить, что из земель «Капланбека» выделялись хуторские участки. Так, в частности, был образован поселок Казанский. (В архивном документе указано: «на местности «Капланбек», который занимался на орошаемых землях посевами зерновых).

Но полностью реализовать задумку о «Капланбеке» как научно-производственном предприятии удалось уже в советское время, когда его возглавил участник Великой Отечественной войны, кавалер ордена Славы III степени, уроженец Краснодарского края Иван Акимович Тыщенко. Хозяйство впервые попало в хорошие руки. Его таланту руководителя во многом принадлежит слава совхоза. Именно он первым в СССР создал на базе сельскохозяйственного предприятия агропромышленное объединение. В «Капланбеке» он проработал сорок лет, стал Героем Социалистического Труда, лауреатом Государственной премии за архитектурную планировку и застройку рабочего поселка Капланбек.

За плечами у 29-летнего Тыщенко был Краснодарский институт пищевой промышленности, работа в плодвинсовхозе «Иссык» Алма-Атинской области, куда он попал по распределению. Через пять лет работы Тыщенко вызвали в ЦК Компартии Казахстана: «Рекомендуем вас директором совхоза «Капланбек» Чимкентской области».

В 1954-ом, в первый год работы директором, произошла трагедия. В начале осени случились ранние заморозки, а в конце ноября столбики термометров опустились ниже 31 градуса. Погибли сады на 681 гектаре. Все, что создавалось людьми в течение нескольких лет.

— Я видел, как плакали седобородые аксакалы от бессилия перед стихией, — вспоминал Иван Акимович, — среди них были те, кто в 1925 году создавал первый в Казахстане плодово-виноградарский совхоз. У меня тоже в душе были слезы. Но я не должен был при них плакать, а думать, что делать дальше.

Но нет худа без добра. С 20-ых годов в совхозе размещали сады и виноградники в пропорции 5:1. Случившаяся беда заставила по-другому оценивать ситуацию и прийти к выводу, что нельзя быть зависимым от чего-то одного. В совхозе выращивалось до 70 сортов саженцев яблонь разных сроков спелости, но не было поздних, мало было высокоурожайных сортов. Чуть лучше обстояли дела с виноградом — было 45 сортов. Но и это было ненормально. В такой ситуации Тыщенко пригласил ученых из Алма-Атинского НИИ плодоводства и виноградарства, а также из Средне-Азиатского НИИ виноградарства и виноделия имени Р. Шредера, чтобы определить, в каком соотношении надо размещать сады и виноградники. Ему дали совет — 1:1. Определили ученые и технические сорта плодов и винограда, применимых в винодельческой промышленности. Чтобы выполнить рекомендации ученых, в совхозе заложили питомник на 50 гектарах.

Тыщенко принадлежал своему делу всей душой. Вот что написал в своих воспоминаниях бывший первый секретарь Чимкентского обкома партии, Герой Социалистического Труда, депутат Верховного Совета СССР Василий Андреевич Ливенцов, отдыхавший с Тыщенко в Крыму: «В одном из виноградарских совхозов он «подсмотрел» механизированный способ открытия виноградников путем выдувания земли с кустов мощными вентиляторами, установленными на тракторах. И немедленно вызвал группу своих специалистов в Крым. Крымчане изготовили для казахстанцев аналогичный вентилятор. Тыщенко радостный отправился домой — хотел поскорее доставить чудо-агрегат…»

Потом было много новшеств, впервые в СССР внедренных в «Капланбеке»: разработка Института микробиологии и вирусологии АН Казахской ССР глубинно-поточной ферментативной установки по производству хересного материала, позволяющей сократить процесс формирования с полугода до 4-6 дней. Были заложены первые 45 гектаров промышленных садов. Именно здесь было получено первое в республике марочное вино, названное «Казахстан», над созданием которого работали виноделы совхоза. Главным был А. Ефремов, заведующей лабораторией работала супруга Ивана Акимовича — Л. Перова. Параллельно строился и винзавод.

С 1958 по 1965 год получили признание марки вин: «Кзыл Тан», «Ак булак», «Мускат розовый», «Мускат фиолетовый», «Целинное», «Ширин», «Сары-арка». До сих пор они завоевывают медали на международных выставках.

Несколько лет назад автор этих строк общалась с Иваном Акимовичем, уехавшим в 90-ые годы в г. Выборг Ленинградской области. Вот что он сказал:

— Капланбек — моя родина. И она не дает мне забыть о себе. Бессонными ночами думаю о ней, засыпаю — снится. Другого счастья, как служить ей, не знаю… Со мной были люди, которые понимали: то, что делаем, все для Родины.

Того «Капланбека», какой остался в его памяти, уже давно нет. Нет тех виноградников и садов, которые составляли его славу, розданных в 90-ые годы земледельцам. Остался тенистый парк на центральной усадьбе, заложенный Тыщенко, как напоминание о величии людей, что творили здесь.

Созданный «для нужд колонизации», Капланбек испытал на себе все, что предназначено было историей: и взлет, и падение, и поворот совсем в другую сторону, о которой и речи не могло идти 150 лет тому назад. Он остался жить в новых условиях, по-своему, не потеряв в истории нашей области своей значимости и заметности.

Людмила Ковалева