Дело в том, что это – майны, или так называемые афганские скворцы. Птицы, очень адаптивные к человеку, со сложной структурой популяции и распространения, а по своему птичьему характеру и повадкам – амбивалентные. То есть исключающие любую однозначность, несущие «не добро» и «не зло» — такие, которых сложно раз и навсегда запихнуть в прокрустово ложе.

С одной стороны, майны — это непревзойденные истребители саранчи, кузнечиков и прочих насекомых. Поэтому вроде бы их польза для сельского хозяйства очевидна. Но с другой – они же являются последовательными «поедателями» ягодных и фруктовых садов. И тут их вред даже больше: огромный урон, который  эти птицы способны нанести отрасли отечественного садоводства, недооценивать нельзя. Тем более что садоводство на юге остается одной из важнейших статей получения прибыли местными фермерами-бизнесменами, обеспечивающими занятость и постоянные налоговые поступления в бюджет.

Диверсификация прокорма

На юге Казахстана с резко возросшей популяцией майн столкнулись сравнительно недавно. Вероятно, это и служит объяснением того, что птицу еще плохо знают в наших краях, готовы обманываться ее необычной окраской и очаровываться приятным пением. Забавный нюанс: она может одновременно подражать чириканью воробья, карканью вороны, трелям соловья, характерным звукам попугая и даже издавать свист, что непосвященным людям кажется, будто «птицы прилетели» или «птицы поют». На самом деле это стая одних и тех же птиц.
Одна из главных особенностей афганских скворцов, позволяющих им выживать лучше других видов и распространяться с большей скоростью, завоевывая широкие ареалы обитания, заключается в их «людимости», уживаемости с человеком. Майна даже гнезда вьет на земле, что говорит об ее безбоязненном отношении к людям. Более того, эта черта позволяет ей диверсифицировать собственные источники прокорма. Известно, что эта птица питается в том числе отходами человеческой жизнедеятельности – в основном остатками пищи (с мусорных свалок, урн рядом с магазинами или кафе, подбирает кусочки еды на летних террасах и т. д.). Таким образом, помимо насекомых, она кормится, как обычное домашнее животное, – «тем, что дадут» или «тем, что перепадет». Как известно, обильная и разнообразная кормовая база – это залог резкого увеличения популяции любого вида.

Ну и третьим источником прокорма афганских скворцов остаются многочисленные огороды и садовые хозяйства, где они склевывают все – яблоки и груши, вишню и персики, сливы и виноград.

Из винтовок — по майнам

Частично по этой причине они могли появиться в Южном Казахстане, начав полномасштабную миграцию из Узбекистана, где им объявили настоящую войну. Да-да, еще в начале нулевых годов бывший президент Узбекистана И. Каримов поручил уничтожать майн силами охотничьих хозяйств, служащих заповедников и сотрудников полиции. Потому что стремительное размножение афганских скворцов и их налеты на садовые фермерские хозяйства Узбекистана не оставляли садоводам никаких шансов.

Вот только способ, которым решили бороться с майнами, вызывал недоумение. Что называется – из пушки по воробьям. Позволю себе процитировать один источник из Узбекистана, портал «Письма о Ташкенте», где рассказывается о механизме истребления афганских скворцов, задействованный по поручению И. Каримова: «По импортному контракту Узбекистан приобрел охотничьи патроны 12-го калибра. Закупленные боеприпасы были переданы на безвозмездной основе в Узбекохотрыболовсоюз, курировало акцию Министерство внутренних дел. В столице привлекались стрелки Госкомспорта, владеющие пневмооружием. За пределами столицы в бригады включались штатные работники охотобществ, лесных и охотничьих хозяйств, внештатные инспекторы по охране природы, активисты ряда общественных организаций.

В подсчете лапок, которые свозились со всей республики в Ташкент, участвовали специалисты Узбекохот-рыболовсоюза, МВД, Госкомприроды, Управления заповедников, национальных природных парков и охотничьего хозяйства. Подсчет был важен не только для официального отчета, но и для расчета со стрелками: один патрон выдавался за пару сданных лапок. Кампании по отстрелу проводились дважды. После каждой – доставка лапок со всей республики в Ташкент для учета и уничтожения».

Тем не менее узбекский опыт, несмотря на внушительные затраты материальных средств и подключение человеческих ресурсов, оказался провальным. «Изъять» птицу из местной фауны никак не удалось, потому что, как уверяют некоторые специалисты-орнитологи, майна обладает беспроигрышными повадками крысы. То есть в период крупномасштабного истребления вида или, скажем, «птичьего геноцида» она умеет не только быстро восстанавливать свой генофонд, но и отвечать на внешнюю угрозу еще большей прыткостью: плодиться и размножаться в троекратном размере по сравнению со спокойным периодом.

К сожалению, все эти черты и повадки сделали майну практически авторитетом фауны Южного Казахстана. Они выдавили из привычной среды обитания всех птиц, которые схожи с ними по габаритам или заметно им уступают. Нужно признать, что появление майн на юге нашей республики в таком количестве отчасти спровоцировано масштабной кампанией по их уничтожению в Узбекистане. Какой бы неправильной она ни была, все же от пуль охотников и полицейских погибло свыше 900 тысяч особей. Притом, что официальная узбекская статистика насчитывала 1,3 млн. особей майн по всей стране в начале ХХI века.

Разводите соколов, сов и ястребов

Сегодня майны практически восстановили свою популяцию в соседнем Узбекистане, постепенно оккупируют Южный Казахстан и продвигаются на север, в Россию. Как прокомментировал «ЮК» ситуацию специалист из Узбекистана Б. Нусупов, этот вид скворцов был завезен в Узбекистан из Афганистана в середине 50-ых годов прошлого столетия для уничтожения сельхозвредителей. Однако позже выяснилось, что афганские скворцы уничтожают не только насекомых, но и нападают на других птиц, вытесняя их из привычного ареала обитания, объедают сады и причиняют серьезный ущерб фермерам-садоводам. По его словам, в Узбекистане до сих пор дают 10 сумов за голову майны. Но эти траты нельзя назвать эффективными.

Эксперт уверен, что убивать майн бессмысленно. Это ведет к причинению еще большего экономического ущерба, так как затрачивает огромное количество человеческих и финансовых ресурсов на кампании, которые приводят лишь к возрождению этого вида.
«На самом деле необходимо проводить системную научную работу по селекции крупных хищных птиц, их разведению и подселению в парковые зоны в городах и населенных пунктах. Это, прежде всего, должны быть соколы-балобаны – малогабаритные хищники, которые жили бы в городах и постепенно истребляли майн естественным путем: эти птицы являются добычей для соколов. Хорош в этом плане и ястреб-тетеревятник, которого тоже можно разводить в селекционных центрах, а затем выпускать в городах, где много майн. Это компактный хищник, который не причинит вреда человеку, но наведет порядок с афганским скворцом. Наконец, можно разводить и успешно применять в городской среде таланты филинов и сов. Эта работа куда менее затратна, но способна принести стратегический эффект на многие годы и десятилетия вперед. Мы как бы никого и не уничтожаем, не тратим силы на отстрел, а просто помогаем местной фауне самой найти свой баланс и устранить перегибы», — прокомментировал «ЮК» Б. Нусупов.

Ну а пока в крупных городских агломерациях Туркестанской области майны продолжают верховодить и играть роль первой скрипки. В отсутствие соколов-балобанов, ястребов-тетеревятников и сов они продолжают безбоязненно разгуливать по региону, а в областном центре — городе Туркестане — сколачивать даже временные альянсы и компании с другими видами, такими как пустынный ворон и желтый суслик.

В. СУРГАНОВ