Чем город прирастал

Древнейший Туркестан приобретет новый облик. Об этом свидетельствует принятие концепции генерального плана по развитию города как культурно-духовного центра тюркского мира. Ждать, каким будет город будущего, полагаю, придется недолго.

Город, бывший когда-то столицей Казахского ханства, с годами прирастал новыми поселениями, расширяя территорию Туркестана.

И в числе тех, кто вошел в состав города, было небольшое поселение Борисовка, у которого своя весьма интересная история.

Незаметная Борисовка

стала единственным обследованным поселком в Сыр-Дарьинской области, в котором в начале XX века впервые появились элементы общественного самоуправления.

Этот факт был утвержден властью участкового пристава Б. Тризны — того самого, с чьим именем связано создание Аксу-Джабаглинского заповедника. Борис Петрович сообщил с подробностями в своем докладе о работе в 1912 году, как это выглядело на самом деле.

Общественностью Борисовки был избран староста, которого снабдили необходимыми книгами: приговоров, постановлений полиции и распоряжений начальства; журналом входящих бумаг; домовой и приходно-расходной книгами; квитанционной книгой денежных поступлений. Из общественных сборов содержались Борисовское приходское однокомплектное училище Министерства народного просвещения и сам староста. Но неспокойные жители все время обращались к вышестоящему начальству, чтобы обеспечить себя землей, новыми доходами.

Что это за поселение такое – Борисовка?

По сведениям временно исполняющего обязанности заведующего Сыр-Дарьинским переселенческим районом, поселение возникло в 1902 году и первоначально называлось Нахаловкой. А по показаниям Б. Тризны, дата появления Борисовки – 1903-1904 годы. Но то, что появилась она при станции Туркестан, факт бесспорный. Сначала там «осели» шесть служащих железной дороги. Жилья у них не было. Поэтому в 1903 году они делегировали своих представителей в Ташкент с прошением к генерал-губернатору Туркестанского края Николаю Александровичу Иванову, чтобы тот помог обустроить поселок, дал им земли для приусадебных участков и строительства домов.

Генерал-губернатор откликнулся на просьбу. По его распоряжению из Аулиеаты был послан землемер Телешков, который нарезал железнодорожникам 34 земельных участка. Уже через год служащими железной дороги были возведены дома. На следующий год началась застройка свободной земли, смежной с отмежеванной полосой. В 1908 году на свободные земли Борисовки «налетели» люди пришлые, не имеющие отношения к железной дороге. Таким образом, констатирует старший производитель работы, взяли себе участки жители Туркестана: доктор, мировой судья, нотариус, акцизный чиновник, фельдшер и другие.

Общественное управление Борисовки приняло решение: отбирать участки у тех, кто в течение года не возведет постройку, и передавать незастроенные другим лицам. Такой решительный подход общественности возымел действие: изгнав нерадивых из поселения, свободные земли передали другим, а тех, кто возвел жилище и вырыл в усадьбе колодцы, поддержали.

В 1913 году Борисовке, расположенной за полосой железнодорожного отчуждения (западнее станции Туркестан), межевой техник Сергеев нарезал еще 240 приусадебных участков и занес эту застройку в план расширения поселка. Когда в канцелярии Туркестанского участкового пристава сверили городской план выгона Туркестана с полосой отчуждения станции и городским наделом, оказалось, что «распланировка Борисовки подлежит разделу пополам», поскольку северо-восточную часть поселка Уртакское городское общество считает собственностью, предместьем Туркестана, а за право пользования юго-западной, а это примерно 150 домов, расположенных на городской земле, бьются в словесном споре сарты городского Уртакского общества.

В обеих Борисовках к тому времени уже проживало 748 человек в 268 домах.

В результате долгих обсуждений в канцелярии Борисовку поделили. Казенной Борисовке достался бесплодный и безводный солончак — худший участок, чем тот городской пустырь между станционным вокзалом и Туркестаном, который Уртакское общество считало своим.

Ну что досталось, то досталось. Тем не менее жители старались приспособить скудную землю под выращивание кое-каких культур, деревьев, орошая приусадебные участки колодезной водой. Хорошо приживался тополь, завезенный в Туркестан комендантом Жемчужниковым после взятия города. Это дерево имело большую цену в степи, дорого продавалось, изделия из этой древесины в ту пору считались роскошью.

Вот тут обратимся к еще одной дате, которая может изменить статус Борисовки. Поселение возникло на государственной земле, часть которой была «беспрепятственно нарезана Туркестану еще в 1889 году». То есть поселок на самом деле сразу же после заселения фактически вошел в состав Туркестана.

…Но не удержались

Занятие землепашеством в Туркестанском крае всегда было связано с орошением.

В стороне от Борисовки есть запруды Шартуган. Ближе к Туркестану арыки «Шартуган», вытекающие из запруды с таким же названием, разветвляются на арыки «Базар», «Дарбаза» и «Уртак».

Заимев приусадебные участки, борисовцы изъявили желание заняться хлебопашеством. Тем более что поблизости были водные источники. И опять отправили прошение наделить их пахотной и сенокосной землей, на этот раз другому генерал-губернатору Туркестанского края — Николаю Ивановичу Гродекову. Участковый пристав указал просителям подходящий участок в местности Чагатай, в 25-30 верстах от поселка, площадью 20 тысяч десятин. Однако, как свидетельствуют документы государственного областного архива, «борисовцы не удержались на них. И часть их ушла на Бургем, а часть – на озеро Текекуль, в которое впадает горная речка Карачик, дающая весной много воды». Хотя предполагалось, что если земля будет закреплена за Борисовкой, то жители «не побоятся затратить деньги на проведение арыков из верхнего течения Карачика для орошения полей или же на установку чигирей по берегу речки в пределах отводимой дачи для поливки огородов или посевов клевера». Но технические неувязки отложили наделение борисовцев землей.

Борисовку сто с лишним лет тому назад вообще не считали перспективным поселением, не предугадывая, что когда-то она полноправно вольется в Туркестан. И не только потому, что «осела» на городских землях. И что о ней забудут, как о части будущего областного центра. Кто-то, видимо, и не знает, что была такая Борисовка.

Тот же старший производитель работ, фамилию которого из-за давности лет невозможно прочитать на архивном документе, сделал вывод, что «Борисовка ни торгового, ни промышленного значения не имеет и представляет собой лишь место самой ординарной оседлости». Но он и не предполагал, что со временем в Туркестане появится самый крупный региональный базар. И к этому будет иметь отношение Борисовка.

Базар как зеркало нашей жизни

Кроме Борисовки, с восточной стороны туркестанского вокзала, то есть ближе к городу, расположился самовольный поселок в 104 двора.

Жители «осели» прямо на полосе железнодорожного отчуждения и устроили пристанционный нелегальный базар. Власть решила его закрыть. И перенесла торговые ряды в Борисовку. Тем самым дав ей возможность еще и заработать. Ведь долгое время у жителей с небольшим приработком была лишь сдача жилья в аренду. Посчитали, что с базара потекут хорошие деньги. «Посаженную плату» на базаре установили по 10 копеек с квадратной сажени. Хорошие деньги для небольшого поселения с большими перспективами.

Базар всегда был делом выгодным, тем более в Туркестане. Исторически он был местом встреч, где можно было узнать новости, совершить торговые сделки. Территория базара застраивалась лавками из сырцового кирпича. Будущий генерал-майор императорской армии Нил Сергеевич Лыкошин, чья судьба в недолгий период была связана с Чимкентом (он был помощником начальника Чимкентского уезда), считал, что базар был местом языкового обогащения, называя этот процесс «болтовней на международном наречии», когда ради торговли продавцы усваивали язык покупателей. Переводчики на базарах были не нужны.

Борисовский базар в этом смысле был просто идеален, так как располагался возле железнодорожной станции, где останавливались поезда, идущие в Россию. И надо было не только на местном, но и на русском языке зазывать на коротких остановках покупателей.

Вот что рассказал мне об этом базаре собственный корреспондент «Южанки» по Туркестану Шамырза Мадалиев:

— Это был в значительной степени «зеленый» базар, но его, как сказали бы сейчас, брендом, был айран, за которым ездили из центра Туркестана. У нас дома была корова, и в детстве я возил на этот базар кислое молоко. Улица была вымощена булыжником, разминуться могли лишь две брички. Название улица меняла. Сначала она называлась Степной, потом — Дзержинского, а сейчас — Толеби. Позже на этом месте была автобусная остановка «ТГЖД», расшифровывается как «Туркестанская городская железная дорога». Всю войну базар кормил людей.

Борисовский базар существовал много десятилетий, не составляя конкуренции расположенному рядом с ним другому, история которого имела к тому времени уже более ста лет. Тем не менее Борисовский был включен в систему караван-сарая, через который шла торговля. И чтобы закончить его историю, еще раз приведу слова Шамырзы:

— Товаров на нем было много. Это были свежие фрукты, овощи и сушеные, разнообразная молочная продукция. Это был самый крупный продовольственный базар в Туркестане. Сейчас в Туркестане есть Центральный рынок — самый крупный региональный, с огромным товарооборотом. Конечно, он не выполняет тех функций, какие отводились базару, по крайней мере, лет сто тому назад — быть центром информации, слухов, торговых сделок, развлечений. Но здесь можно купить любой товар.

Удачно расположился

 Географически выгодное место Туркестана сделало его центром торговли. В этом с ним не всегда успешно соперничал Ташкент.

В XIX веке в год через Туркестан проходило до 20 тысяч верблюдов с товаром. Средняя цена груженого верблюда составляла сто червонцев, или 400 рублей.

Лавки на базаре были русскими и азиатскими, хотя все это было условно. Лавки назывались азиатскими, татарскими, бухарских и кокандских евреев, русскими. Соответственно, мерой измерения были пуд и батман. Но привокзальный Туркестан вскоре перешел на российский пуд. Лавки были чайными, ситцевыми, мясными, железными и так далее. Чай привозили из Ташкента, Акмолы, сахар – из России. Оттуда же поступал и текстиль: ситцы, миткаль, нанка, саржа, кожа черного и красного цвета (к слову, нередко наша, но обработанная в России). Туркестан также был крупным поставщиком в Россию раков, выловленных в Сыр-Дарье.

На базаре Туркестана в конце XIX века стали появляться российские предметы роскоши, к которым относилась фаянсовая посуда, изготовленная на знаменитых заводах Кузнецова и Гарднера.

Годовой торговый оборот базара в Туркестане в среднем составлял 316 тысяч рублей.

Заглянем в будущее

Город, конечно, имеет огромные перспективы для развития в связи с переводом областного центра в Туркестан.

И уже наивно говорить о том, что основные поступления налогов в казну при небольшом развитии перерабатывающей промышленности дает рынок, как это было сто с лишним лет тому назад. Концепция развития Туркестана как культурно-духовного центра тюркского мира позволит сделать туризм одной из выгодных сфер экономической деятельности города, у которого есть сакральные места, притягательные для туристов из разных стран мира. Туристическая отрасль дает импульс развитию сопутствующих сфер, связанных с обслуживанием.
В прошлом году Туркестан был включен в топ-10 объектов республиканского значения карты туристификации Казахстана. И это очередной шаг на пути к реализации концепции.

А что же с Борисовкой, поглощенной городом? Место ее в истории города мало. Но это — ее история, от которой не отмахнешься. Чаще всего большое рождается из малого.

Людмила Ковалева