к 100-летию начала оросительных работ в Туркестанском крае
Не только Ленинским декретом об ассигновании 50 миллионами рублей проведение оросительных работ в Туркестанском крае, которому в этом году исполнилось сто лет, можно объяснить освоение и заселение переселенцами голодностепских земель, считает руководитель областного архива А. Исатаева. Пополнение фондов документами из разных архивов государств постсоветского пространства свидетельствует о том, что в Российской империи были заинтересованы в развитии этого, как сказали бы сейчас, региона Средней Азии много десятилетий тому назад. Именно ирригация в совокупности с особыми климатическими условиями и трудолюбием землепашцев сделали Южный Казахстан самым благодатным краем для развития сельскохозяйственной отрасли, занимающим в настоящее время ведущую долю по производству сельхозпродукции в Казахстане.
История освоения Голодной степи сохранила имя барона Фридриха Густава Александровича Аминова, военного инженера. Несмотря на свою принадлежность к баронскому роду Великого княжества Финляндского, он был подданным Российской империи. После зачисления на службу в Генеральный штаб его откомандировали в Туркестанский военный округ. Туркестанский генерал-губернатор К. П. Кауфман поручил барону Аминову провести топографическую съемку Голодной степи. Попутно — разведать следы оседлости. Еще во время экспедиции генерала М. Черняева в Голодную степь зимой 1865-1866 годов были обнаружены следы оседлых земледельческих поселений. Этот и другие факты свидетельствуют о том, что, несомненно, ирригационные сооружения в Голодной степи были (сохранились следы русел каналов Огуз Карой, Урумбай и др.), что вызвало к прошлому Голодной степи уже практический интерес.
22 сентября 1869 года экспедиция барона Аминова переправилась через Сыр-Дарью. В газете «Туркестанские ведомости» от 10 июля 1873 года за подписью «Барон Аминов» сказано: «Исследованная мною степь вполне заслуживает названия Голодной, не представляет с первого взгляда ничего интересного. Но если поближе взглянем на нее, то мы увидим, что почти вся эта безводная, в настоящее время никуда не годная равнина, когда-то была населена оседлыми жителями. Это доказывается теми знаками оседлости, которые в этой степи не совсем исчезли. Они заключаются в развалинах старых зданий, в признаках брошенных пашен и главное — в следах древних водопроводов».
Ф. Г. Аминов сумел найти и правильно оценить значение древней оросительной системы, но не увидел перспектив для оросительных работ большого масштаба. Все, что он предложил, так это восстановить канал Иски-Туя-Тартар, берущий воду из Сыр-Дарьи. Что оживило бы почтовый тракт, соединяющий ташкентский оазис с долиной Зеравшана.
Но основательная рекогносцировка была сделана, за что барон Аминов был награжден орденом Святой Анны третьей степени.
Данные о том, как в Туркестанском генерал-губернаторстве появился дворянин, архитектор и инженер Николай Федорович Ульянов (не имеет никакого отношения к Владимиру Ильичу), разнятся. По одной из версий, его пригласил Великий князь Николай Константинович Романов, племянник Александра II, высланный из столицы в Среднюю Азию. По другой, — Туркестанский генерал-губернатор К. П. Кауфман, сам военный инженер. Но совершенно очевидно, что губернатор поручил инженеру провести изыскательские работы для составления проекта прокладки канала в Голодной степи из Сыр-Дарьи до Музарабата, так как «огромное пространство, годное для хлебопашества, остается теперь совершенно непроизводительным».
Уже через год Н. Ульянов представил проект и в конце 1872 года начал земляные работы, по некоторым документам, на собственные и средства Николая Константиновича. Но этих денег было недостаточно. Целый год ушел на переписку с Петербургом по поводу финансирования проекта.
Работы возобновились еще через год, в 1874 году. За четыре года в строительстве канала участвовали 68 тысяч 294 человека. Тяжелые условия труда, отсутствие техники позволили прорыть канал лишь на 13,5 версты. Работы прекратились по причине кабальных условий труда. Рабочим платили за день пять копеек и то кормовых, то есть на питание.
О жестокостях, с которыми сталкивались строители канала, потрясли даже Г. Колпаковского, генерал-губернатора Семиреченской области, куда входил Южный Казахстан: «…местное население… жалуется на обременительность выполнения повинности по наряду для проведения канала».
Но Голодная степь манила многих. В 1895 году американский инженер Фицьюг по поручению американской компании просил разрешения включиться в строительство канала, в 1896-ом — московский коммерсант Н. Решетников. Но их предложения никак не устраивали Петербург: претенденты просили отдать им орошаемую землю для пользования на несколько десятилетий.
Тем не менее 1 сентября 1896 года у водоприемника канала, названного в честь императора Николая I, была убрана перемычка. В прорытое русло хлынула сырдарьинская вода. Однако в связи с ошибками в проектировании — неправильно было рассчитано сечение канала — требовались новые проектные работы.
В 1907 году начальник Голодностепской опытной станции Михаил Михайлович Бушуев начал изучать на опытном поле прогрессирующее засоление орошаемых земель из построенного канала. В опубликованной позже статье «О солонцах» он обратил внимание на то, что причиной засоления является подъем минерализованных грунтовых вод из-за недостаточности их естественной отточности. Усиливающуюся фильтрацию канала предполагалось для отвода грунтовых вод и предупреждения их подъема снабдить устройством на каждом участке орошения. Это устройство не что иное, как скважины вертикального дренажа, которые начали строить в советское время.
К 83-летнему Владимиру Григорьевичу Белобородько, лауреату Государственной премии Совета Министров СССР, до сих пор обращаются за консультацией молодые ирригаторы. Он приехал в Южный Казахстан из Черниговской области после окончания гидрометтехникума в 50-ые годы и остался в Жетысае навсегда. Именно за те самые устройства, о которых писал М. Бушуев, он с группой коллег получил Госпремию.
— Не считал, сколько построил скважин: то ли двести, то ли триста, — сказал В. Белобородько.
Когда Белобородько возглавлял ПМК-58, началось бетонирование русел канала, чтобы ликвидировать фильтрацию. Опыт у Владимира Григорьевича богатейший. Будучи начальником ПМК, он решил заочно окончить Киевский профильный институт, но продержался в нем всего три курса.
С легкой иронией он заметил: «Ну что мне расскажут эти теоретики?» И это была сущая правда. В своем деле Григорьич, как его зовут в Жетысае, профессор.
Но вернемся к тем землям, которые все-таки как-то орошались после завершения канала «Николай I». Орошаемые земли делились на категории с определенными льготами при оплате, под которые никак не попадало местное население. Оно должно было платить до четырех рублей с десятины и отдельно за воду. Стоит отметить, что Великий князь Николай Константинович Романов за 14 лет — с ноября 1888-го по 1 июля 1898 года — затратил в том числе и на канал «Николай I» 1009363 рубля 66 копеек.
Ирригация земель всегда была и остается очень дорогим делом. 27 января 1912 года газета «Туркестанские ведомости» писала: «За восемь лет — с 1903-го по 1910 год — на нужды земельно-мелиоративного дела было отпущено 8 млн. 373 тыс. 514 рублей. В 1911 году было отпущено сразу 4 млн. 738 тыс. 500 рублей». Сумма огромная. Но мера была вынужденной: Россия ежегодно расходовала на оплату привозимого из-за границы хлопка-сырца от 70 до 110 миллионов рублей. Уже упомянутый М. Бушуев в докладе «О сортах хлопка» на съезде хлопководов анализировал потенциал шести сортов хлопчатника и одного гибрида, которые давали урожайность от 23,5 центнера с гектара до 45. Но все это было получено на опытных полях. В хозяйствах урожайность была очень низкой по причине отсутствия севооборотов, неправильного применения поливов. В Славянской зоне (сейчас это территория Мактааральского района) из-за «чрезмерных поливов в связи с малой пропускной способностью и незначительной глубиной водозаборных каналов при близости минерализованных подпочвенных вод началось засоление почвы, — отмечал профессор Г. Ризенкампф, — люди начали разбегаться с участков, развивалась поголовная и нередко смертельная лихорадка».
Царь продолжал требовать развития хлопководства в Средней Азии, но без мелиорации голодностепских земель сделать это было невозможно. Решено было от канала «Николай I» продолжить новый канал, строительство которого продолжалось с 1907 по 1913 годы. Он получил название «Романовский». Но его надо было тянуть дальше, в глубь Голодной степи.
Подряд на строительство канала, который сейчас носит название «Достык», а прежде — «Северный канал им. С. М. Кирова», был отдан предпринимателю новой формации С. Чаеву, в котором удачно сошлись инженер и делец. Он нещадно эксплуатировал рабочих, но построил для них бараки и обеспечил медобслуживанием. Его помощник, инженер А. Будаси, закупил за границей много техники, в том числе и экскаваторы, сыгравшие огромную роль в прокладке русла канала. Вместе с Будаси работал и наш земляк Алексей Никитич Кармозин, который прошел школу столичных инженеров. О нем заговорили как о крупном ирригаторе и геодезисте. В. Белобородько вспоминает, что ему посчастливилось работать с этим человеком в начале пути.
Алексей Никитич будет «тянуть» канал на десятки километров, остановится на 125 километре (протяженность «Достыка» — 129 км, в некоторых источниках называется цифра 113 км, по территории Казахстана он тянется 49 км, остальные — Узбекистана).
Перегораживающие устройства, сооружения, водовыпуски ниже железнодорожного моста через канал на 86 км построены Кармозиным. Вот что написано о нем в книге «Покорение Голодной степи»: «Многие молодые инженеры прошли его школу, обучались у него точности, тщательности в выполнении работ. Он любил «выписывать» формы сооружений, рисовать четкую геометрию сопряжений. Проезжаешь через сооружения Джетысайской или Тугайных веток, глядишь на красивые своей простотой и скромностью, четкие, аккуратные линии и хочется снять шляпу перед памятью этого создателя».
Оставил свой след в строительстве канала и Борис, сын Алексея Никитича. Еще студентом молодой человек проходил практику у знаменитого отца, затем работал в Министерстве водного хозяйства КазССР.
Умер А. Кармозин в 1958 году. Его провожали в последний путь тысячи жителей рабочего поселка Джетысай, который вырос в Голодной степи благодаря прорытому каналу.
Канал расширяли в 1939-1940 годах, реконструировали — в 1954-ом. Вместе с прокладкой канала осваивались новые земли, создавались новые совхозы.
Свой путь канал заканчивает в Асыкатинской зоне Жетысайского района.
Администрация оросительной системы Голодной степи до Октябрьской революции пыталась добиться новых кредитов. Вот выдержка из дореволюционной объяснительной записки в отдел земельных улучшений: «Препровождая при сем сметные предположения на 1918 год, честь имею доложить, что смета на весь 1918 год… составлена в сумме 800 тысяч рублей… покорнейше прошу… не упустить из виду то обстоятельство, что в текущем 1917 году Голодностепская система при всех бывших политических и климатических неблагоприятных обстоятельствах оказалась единственной во всем Туркестане правильно работающей оросительной системой, выйдя с честью из всех затруднений и дав государству и народу необходимых продуктов едва ли не на сто миллионов рублей».
Надо признать, что при всей несистемности освоения Голодной степи определенные результаты были достигнуты: создавались десятки новых поселений, жители которых кормились с поливной земли. Добрым словом надо вспомнить тех, кто осваивал Голодную степь. Как свидетельствует история, в их числе были и дворяне, и простые люди, которые до кровавых мозолей работали на прокладке каналов.
Людмила Ковалева