Ключевой институт

Директор Палаты предпринимателей Туркестанской области Т. Нахипбеков о развитии предпринимательства и не только

— Как видит Национальная палата предпринимателей (НПП) свое место в новой отечественной реальности? Звучали мнения о том, что структура излишняя.

— Не думаю. Более того, для развития предпринимательства это ключевой институт. Есть государственные органы, ответственные за регулирование и развитие предпринимательства. Но у них лучше получается первое. Так уж устроены. Их задача — максимально убирать административные барьеры в развитии малого и среднего бизнеса, инициировать и продвигать безбарьерные законы. Но ведь эти барьеры госорганы сами и порождают! Сложно бороться с самими собой. Откуда чиновникам знать, что нужно тому или иному сектору предпринимательства? Тем более разрабатывать такие законы и принимать решения, которые будут учитывать интересы пересекающихся сфер бизнеса, всех отраслей экономики. А они не всегда гармоничны. Нужен диалог между властью и бизнесом. Диалог на равных. Его и обеспечивает «Атамекен». Такие организации есть во всех странах.

— Государство не справляется с функцией поддержки бизнеса?

— В одиночку не справляется. И не должно. У него другие функции. НПП создана в 2013 году не на пустом месте. На базе национальной экономической, торгово-промышленной и внешнеторговой палат, отраслевых ассоциаций предпринимателей, которые есть в каждой области. НПП объединила все существовавшие инструменты поддержки бизнеса и вывела их на новый уровень. Был принят специальный закон, определивший ее место в системе общественных объединений и взаимоотношения с государством. Практика показала, что закон нужен, чтобы диалог государства и бизнеса был реальным. Пожалуй, тогда впервые госорганам вменили в обязанность не только слушать, но и слышать предпринимателей. Если брать девять лет работы «Атамекена», то вначале НПП было разработано и внесено 3-4 пакета изменений в законодательство по дерегуляции и снятию лишнего администрирования бизнеса. Несколько лет Правительство над ними работало. В самом начале подготовки сотнями шли предложения по изменениям в законодательство. Множество административных барьеров выявили. Отладили рабочий механизм — обсуждение с отраслевыми ассоциациями в областях, потом в республике, потом в министерствах. Затем на межведомственной комиссии, на уровне вице-премьера, параллельно шла проработка проектов изменений с Мажилисом. В итоге внесли в Парламент, где обсуждаются и принимаются законы.

— Насколько в этой схеме эффективны государственные структуры?

— Опыт работы палаты показал, что государству нужен для этого равноправный партнер. Без этого будут приниматься нерыночные законы. Любой госорган, если дать ему возможность разрабатывать закон в тиши кабинетов, сделает его под себя, чтобы легче было работать.

— Это априори присуще государству, как институту, или только нам с чиновниками не повезло?

— Ни то, ни другое. Это было бы совсем просто. Практика показывает, что есть два типа административных барьеров — системный и субъективный. Первый — отсутствие нужного закона или действие ненужного. Второй — низкая компетентность или недобросовестность чиновников. Эти барьеры есть везде. И в так любимых нами «развитых странах» их не меньше. Но механизмы их устранения, отлаженные веками, там действуют четче.

— Низкое качество законодательства?

— В том числе и это. Есть такие законы… Нельзя сказать, что все законы кривые. Причина появления законодательного брака в том, что нет широкого обсуждения, прозрачности, отраслевого контроля. В таких условиях могут приниматься законы, лоббирующие интересы конкретной отрасли, группы предпринимателей, даже отдельной компании. Чтобы этого не было, в законотворчестве должны активно участвовать ассоциации предпринимателей, гражданское общество. Когда оно активно, больше сильных объединений, от них просто так не отмахнешься. НПП выполняет функции платформы консолидации бизнес-сообщества.

Палата может вести диалог с государством на одном уровне. Тогда сложно будет проводить мешающие бизнесу законы.

Потому что идет быстрая обратная связь.

Бизнес против — выносится в комитеты, СМИ. Так было с утильсбором на автотехнику. Сейчас пересматриваются ставки. Общественный шум подействовал. Много было таких больших вопросов, которые мы смогли решить все вместе.

— Как работает экспертиза законопроектов в Палате предпринимателей?

— Любой нормативно-правовой акт, затрагивающий интересы предпринимателей, по закону проходит экспертизу в НПП. Если мы даем отрицательное заключение, юстиция, как правило, возвращает проект на доработку. Экспертиза проводится на нескольких уровнях. Первый — проверка на прямое нарушение норм действующего законодательства. Второй — возможный экономический ущерб. Подкрепляем расчетами. Экспертиза — очень действенный инструмент влияния НПП. За 2021 год мы провели их десятки.

Например, финансирование дошкольных учреждений. Было три проекта.

С 2021 года мы трижды давали отрицательные заключения. Проблема была системной. До сих пор проверяют компетентные органы.Есть методология РК по финансированию.

У нас в два раза меньше платили на ребенка.

Зависело от средств, выделяемых акиматом области, размещения госзаказа. Когда отделился Шымкент, возник бюджетный разрыв. Мы поднимали этот вопрос с прошлого года. По поручению Правительства в область приехала группа аудита. Выявила, что из республиканского бюджета деньги выделяются в достаточном объеме. Много нарушений в администрировании программы, учете детсадов, детей, применении информационных автоматизированных программ, обработке заявок на финансирование. Системные проблемы на всех уровнях. С начала 2022 года возобновилось финансирование из республики содержания детей 1-6 лет. Опять проблема: не было своевременно принято постановление акимата области с разбивкой по возрастам, были разногласия по расчетам. Когда проект нормативного акта вносится к нам на экспертизу, его изучают юристы, экономисты, потом отдаем в Ассоциацию непрерывного обучения. Они у себя обсуждают, высказывают мнения. Мы их анализируем и даем свое заключение. Месяц назад пришел проект постановления акима без категории детей 1-3 лет, только 3-6. Плюс прописано, что вводится с 1 января 2021 года. Задним числом. Владельцам детсадов сказали: будете возвращать все выплаченное на детей до трех лет. Мы провели переговоры, юридические консультации. Были против. Грубо нарушались права предпринимателей. Ухудшалось их положение, что противозаконно. К тому же в январе уже был проведен госзакуп, заключены договоры. Дали отрицательное заключение, акимат отозвал свой проект. Наше аргументированное заключение поддержал новый начальник областного образования. Норму из постановления убрали. Если бы приняли в первоначальном виде, предстояла бы сложная и заведомо незаконная процедура возврата денег, суды. Мало того что несколько лет дошкольные учреждения держали на голодном пайке. Только пошло нормальное финансирование, сразу возврат денег требуют.

— А зачем вообще каждое постановление Правительства дублировать такими же на уровне областей?

— Чтобы определить количество детей, детсадов. Основные нормы прописаны в республиканской методике. Есть нацпроект развития образования до 2025 года. Изначально дошкольным образованием предусматривался охват детей от 1 до 6 лет, теперь — с 2 до 6 лет. С 3 до 6 — обязательный охват, финансируемый республиканским бюджетом, должны довести до 100%. У нас сейчас примерно 91%. Еще есть не охваченные этим проектом детсады. В Сайрамском районе предприниматель Сулайманов несколько лет не может получить госзаказ на детсад. От 2 до 3 лет финансирует местный бюджет. По возможности. Но только после того, как доведут охват по госпрограмме до 100%. В республике в большинстве областей оплачивается только госзаказ на детей 3-6 лет. Остальное — за счет родителей. Поэтому необходимо на местах учесть все возрастные категории. Нам удалось вместе с профильной ассоциацией впервые за четыре года(!) довести показатель до республиканского уровня.

В договорах возраст детей не был прописан. Но есть нацпрограмма — императивная норма, определяющая правила игры.

Разработали новый проект постановления. Снова обсудили, приняли с пожеланием учесть возможность включения возрастной категории 1-2 года. По области таких детей 40 тысяч. В некоторых регионах столько всего дошколят, у нас же 130 тысяч. Вопрос еще будет подниматься. Пока садики рады, что утвердили финансирование на детей 3-6 лет и не будет возврата денег. С 19 тысяч тенге подушевое финансирование увеличилось до 45 тысяч. Уже полгода идет в полном объеме. По финансированию детей 2-3 лет идет диалог с местными исполнительными органами. Движение должно быть двухсторонним. Как довести индикатив до 100%? Активизировать «мертвые» садики. Мы им говорим: если хотите на 2-3-леток финансирование, сделайте так, чтобы недобросовестные хозяева детсадов не могли работать. Разберитесь в своем кругу сами. Вам там виднее.

— Как в маленьком селе «мертвые» садики могли спокойно существовать? Гражданская активность на нуле?

— Сначала нам в акимате говорили: виноваты недобросовестные предприниматели. Мы им — мораторий на проверки, а они нам — «мертвые души». Мы говорим: а кто подписывал договоры? До 2021 года финансирование шло через районо. Теперь передали в УНО. Был аудит, выявил нарушения, должны компетентные органы разбираться. Сейчас такие проверки идут. НПП и Ассоциация непрерывного образования — за добросовестный бизнес. Акимат тоже не против. Мы говорим ассоциации: мы вам помогли на областном уровне, теперь вы активизируйте свой общественный контроль. Тогда до 100% доведем охват детей 3-6 лет. И сможем решить вопрос финансирования детей 2-3 лет. Акимат нас поддерживает. У нас регион социально сложный: много малоимущих — получателей АСП, много детей, высокая рождаемость.

— Это все о бизнесе, который живет на бюджетные деньги. А что у нас с теми, кто приносит деньги в бюджет, с производством?

— Экономика страны с реформ 90-х осталась в целом мелкотоварная. В области 150 тысяч предпринимателей. Плюс-минус 20-30 тысяч ежегодно. 70% — торговля и сельское хозяйство. Маленькие крестьянские хозяйства с наделами в 5-10 га. При разделении города и области большая часть промпредприятий осталась в Шымкенте. В области по пальцам можно пересчитать производства. О туризме, который кто-то обозвал драйвером развития, много говорим. А его реальная доля в экономике области меньше! Весь МСБ — 26%. Но это в основном торговля. Из 1,8 триллиона тенге ВРП Туркестанской области сельское хозяйство дает 13%, промышленность (за счет «Атомпрома») — 1,7% и еще 4% — строительство. Туризм отдельно даже не учитывается. Нечего считать.

Показатели промышленности, мягко говоря, скромные. Хотя в каждом районе у нас созданы индустриальные зоны. Название громкое, но за ним пустота, в которую канули немалые бюджетные деньги.

Мы провели анализ: заполняемость этих зон не превышает 50%. И это средняя температура по всем девяти «палатам». Есть и вовсе пустующие, как в Байдибеке, Тюлькубасе. Десять лет не развиваются. Причины: индустриальная зона — это только земельный участок, не всегда с хорошей инфраструктурой и локацией. Тарифы на энергоресурсы общие. Предпринимателям нет смысла туда идти.

Тарифы на энергоресурсы и ГСМ — главный тормоз развития нашей экономики. НПП поднимает этот вопрос на разных уровнях с 2014 года. Надеемся, что в Новом Казахстане обратят на это внимание.

У ближайших соседей электричество дешевле в 20 раз, газ — в 15! О какой конкурентоспособности нашей экономики можно говорить при таких ценах на энергоносители?

Мы понасоздавали мертвые индустриальные зоны. Единственная, где теплится жизнь, — в Кентау. Она запиталась напрямую от КЕГОК по более или менее божеским ценам.

Есть надежда, что ситуация будет меняться. Правда, слабая. Ситуацию надо менять! 19 мая была встреча Президента Касым-Жомарта Токаева с предпринимателями. Был хороший посыл, мы почувствовали обратную связь. Состоялся откровенный диалог по многим позициям: сельскому хозяйству, строительству. У бизнесменов появилась вера, что будут изменения. Они уже происходят. Прокуратура разобралась с подъездными железнодорожными путями. Если полностью ревизируют энергетику… Огромные резервы роста производства вскроются!

Стратегически важные отрасли производства и социальной сферы должны быть в руках государства. Это, правда, не коллективное мнение НПП, а мое личное глубокое убеждение. Весь опыт отечественной и мировой экономики подтверждает это. После пандемийного карантина это мнение набирает силу. Вода, нефть, газ, электроэнергия, медицина, образование и оборона — функции государства. Это сферы национальной безопасности. У бизнеса, даже самого добросовестного и законопослушного, задача — извлечь максимальную прибыль. А уж как, он сообразит. Только дай волю.

По энергоносителям мы, и это уже консолидированное мнение «Атамекена», предлагаем ввести региональное субсидирование. Не поставщика, а предпринимателя.

Должно быть так: чем больше предприятие потребляет энергии, тем меньше платит за единицу. Это же логично!

Далее: нужно обеспечить производственный бизнес дешевыми длинными деньгами. Кредиты под 1-2% и минимум на семь лет. Тогда можно будет говорить о развитии производства.

Игорь Лунин