На разъезде Чокпак

Отсюда ушла в Иран польская дивизия

Читая воспоминания польского генерала Владислава Андерса «Без последней главы», обратила внимание на то, как он со Сталиным, с Сикорским, главой правительства Польши в изгнании, и Молотовым вел переговоры о создании в СССР польских дивизий, и понимаю, что не будет генерал воевать с армией Гитлера на нашей стороне.

Понимал ли Сталин? Наверное, да. Андерс в воспоминаниях (в скобках) отмечает настроение Сталина: раздражение Верховного главнокомандующего в ответ на предложение польского генерала об освобождении из тюрем всех поляков, попавших туда после начала войны 1 сентября 1939 года. Из них, а также из интернированных военнослужащих, добровольцев-поляков должны были сформировать польские дивизии. Андерс настаивал на лечении освобожденных из тюрем поляков и их усиленном питании, на что Сталин тут же отпарировал, что кормить поляков должны так же, как в Красной Армии.

Сложные отношения СССР с Польшей отчетливо просматривались в этих переговорах. Они были вызваны определенными, весьма трагическими обстоятельствами, в которые попал Андерс. Их стоит объяснить, чтобы понять, какие были отношения у СССР с Польшей на момент начала Великой Отечественной войны.

1 сентября 1939 года Германия напала на Польшу — так началась Вторая мировая война. 17 сентября на основании договора о ненападении, подписанном 23 августа 1939 года СССР и Германией, на территорию Западной Украины и Западной Белоруссии вошла Красная Армия. Союз вернул себе бывшие свои территории, отошедшие Польше в 1921 году по Рижскому договору.

Генерал Андерс был пленен во Львове, где его воинское подразделение сопротивлялось Красной Армии. Отсидел на Лубянке 22 месяца и был освобожден только тогда, когда Сталин договорился с Сикорским о создании польских дивизий.

Советско-польский договор об объединении сил против гитлеровцев был подписан 14 августа 1941 года.

Кандидатура Андерса в качестве командующего оказалась предпочтительнее из числа двух десятков других генералов, предложенных Сикорским Сталину. Предпочтение, думается, заключалось в том, что Андерс был бывшим офицером Российской империи и хорошо говорил по-русски, был авторитетен среди военных Польши.

Андерс договорился, чтобы тех, кто сидел в тюрьмах холодной Архангельской области, направили для подготовки к военным действиям в теплые края. Сталин, подошедший к карте, указал на Южный Казахстан.

Штаб был определен в населенном пункте Вревское г. Янги-Юля, недалеко от Ташкента.

В октябре 1941 года под грифом «секретно» Казвоенком разослал по областям Казахстана указание о приеме добровольцев-поляков для отправки в части формировавшейся польской армии.

Секретарь ЦК КП(б) Казахстана, председатель СНК Казахстана и военком КазССР получили записку Военного Совета Среднеазиатского военного округа (САВО) о том, что приказом Наркома обороны в Казахстане будет размещена одна польская дивизия численностью 11 500 человек: «Под размещение требуются помещения под штаб дивизии (100 человек), для расквартирования офицерского состава (900 человек) и для дивизионных школ унтер-офицеров (400 человек). Остальные линейные подразделения должны размещаться в палатках, для чего пункты размещения требуется наметить в районах. Военный совет округа просит вас выделить пункты дислокации указанной дивизии и отвести требуемые помещения…»

Предложение штаба округа: «Размещать части в 12 км один полк от другого».

Под грифом «совершенно секретно» на заседании бюро Южно-Казахстанского обкома КП(б)К и облисполкома был рассмотрен вопрос «О размещении польской дивизии на территории Южно-Казахстанской области».

Областные партийные органы исполняли постановление Государственного комитета обороны, СНК КССР и ЦК КП(б)К.

Было решено разместить польскую дивизию в поселке шахты Чокпак (ныне село Шакпак баба Тюлькубасского района, в 1941-м – Джувалинский район ЮКО). Польской дивизии были переданы все помещения: 19 объектов, в том числе здание школы, из которой учащихся перевели в другое помещение. Жителей жилых корпусов 1-24 перевезли в близлежащие колхозы.

Необходимо было сделать ремонт, утеплить помещения. Объем работы для предстоящего заселения польской дивизии предстояло провести огромный. Это должна была сделать за свой счет квартирно-эксплуатационная часть Фрунзенского гарнизона.

Джувалинский райисполком должен был заключить с командованием польской дивизии договор на временную сдачу помещений в аренду по существующим государственным ценам. Кроме того, было предложено отвести польской дивизии 100 га «на возвышенном месте».

Партийно-советские органы назначили на организационный период уполномоченным товарища Гуманова.

Под грифом «особая папка: совершенно секретно» 23 января 1942 года было принято постановление СНК КазССР и ЦК КП(б)К, из которого следовало, что размещение польских дивизий будет также на станциях Отрар, Луговая Туркестано-Сибирской железной дороги и в Меркенском районе. Отмечалось, что и по предложению Южно-Казахстанского обкома партии и исполкома облсовета депутатов трудящихся — в пункте Чокпак, где уже шли подготовительные работы.

Под грифом «совершенно секретно» были назначены представители польского командования, которых командировали для участия в комиссиях по призыву польских граждан. В нашу область назначение получил поручик Майковский.

7 апреля 1942 года под грифом «секретно» отчитались о призыве в Казахстане военком КССР, батальонный комиссар Хенкин и начальник первой части, интендант первого ранга Шерстнев. Из нашей области в польскую армию «призваны из поляков 2 офицера, 9 унтер-офицеров, 56 рядовых, из евреев — 2 рядовых», не откликнулись на призыв украинцы и белорусы, выходцы из Западной Украины и Западной Белоруссии, которые считали бы Польшу своей Родиной.

По всему Союзу были сформированы дивизии, в которые входили 73 тысячи бывших военнослужащих, интернированных, добровольцев, а также была обслуга (преимущественно члены семей) — 37 с лишним тысяч человек.

Сталин обратился к Андерсу, чтобы он направил одну дивизию на фронт, но генерал ответил, что это произойдет тогда, когда будет полностью сформирована армия. Сталин сделал свой ход.

Правительство СССР сообщило Андерсу, что в связи с осложнением продовольственного вопроса продуктовые пайки для армии сократят до 44 тысяч. Однако Андерс уговорил оставить количество пайков, но остальных военнослужащих и некоторых членов семей он уведет в Иран. Согласие на перевод в Иран дал Сикорский.

30 марта 1942 года начальник Туркестано-Сибирской железной дороги товарищ Брехунец сообщил под грифом «секретно» секретарю ЦК КП(б)К тов. Скворцову, председателю СНК КазССР тов. Ундасынову о эпидемиологическом состоянии на разъезде Чокпак: «Дивизия отправлена, но на месте формирования осталось еще человек 800 польских граждан, которые занимают на разъезде Чокпак три барака и пионерские лагеря. Среди оставшихся польских граждан имеется много больных сыпным тифом, а территория, где формировалась дивизия, и бараки находятся в антисанитарном состоянии. Польские граждане занимают также квартиры железнодорожных зданий, а это привело к заболеванию тифом железнодорожных рабочих».

Товарищ Брехунец просит здравотдел Южно-Казахстанской области организовать работы по приведению в порядок территории бывшего пункта формирования польской дивизии, обязать облздрав организовать санитарную обработку лиц, выезжающих из разъезда Чокпак.

И это еще не все: товарищ Брехунец требовал освободить бараки, пионерские лагеря и железнодорожные помещения от польских граждан и обязать оставшихся представителей командования польской дивизии произвести уборку и дезинфекцию территории бывшего пункта формирования польской дивизии.

Нарком здравоохранения КазССР С. Чесноков 11 апреля 1942 года сообщил о проверке разъезда Чокпак и прилегающих к нему селений, где были расквартированы части польской дивизии.

На разъезде Чокпак, сообщал нарком здравоохранения, находился сборный пункт прибывающих польских легионеров в свою дивизию, где они проходили предварительный карантин, прежде чем попасть в свою часть: «Бараки, где они находились, пребывали в самом ужасном антисанитарном состоянии. Территория, где были бараки, была до крайней степени загрязнена.

Значительная часть больных сыпным тифом поляков находилась в обыкновенных палатках, это усугубляло состояние самих больных, среди которых был большой процент заболеваемости воспалением легких, а также большая смертность (на погосте села Шакпак баба находится могила умерших поляков — Авт.)».

В середине марта по распоряжению САВО 200 поляков, больных сыпным тифом, были временно размещены в военном госпитале на станции Манкент. По данным на 1 апреля, в рудничном поселке, где располагалась дивизия, в бараках находились 304 больных сыпным тифом. В селе Высокое (Шакпак баба) (в трех километрах от Чокпака) в польском военном госпитале лечились 184 больных.

Удивительно другое: при массовом заболевании сыпным тифом дивизия ушла со станции Чокпак в Иран, где находились британские войска, наши союзники-англичане, к которым и присоединилась армия Андерса. Нарком здравоохранения КазССР С. Чесноков сообщил, что «польское командование дало обещание в ближайшие дни навести всюду санитарный порядок». Было это сделано или нет, не знаю. Но 22 октября 1942 года Жуков, майор госбезопасности, уполномоченный СНК СССР по польским формированиям на территории СССР, сообщил под грифом «совершенно секретно» военкому КазССР, старшему батальонному комиссару Ловешко, «что прекращена эвакуация польской армии и членов семей польских военнослужащих из СССР в Иран, поэтому выдачу проездных документов польским гражданам необходимо прекратить».

Армия Андерса прославила себя в боях, освобождая монастырь в итальянском Монте-Кассино, где погибло много поляков.

Историки по-разному оценивают действия Андерса. Почти год он находился в СССР, не участвовал в сражениях против фашистов… Но Андерс в Польше — герой.

Утверждать, что все поляки ушли с армией Андерса, не стоит. Вот что рассказывают другие архивные документы.

Военкомы областей получили приказ вышестоящего начальства от 13 мая 1943 года о мобилизации бывших польских граждан в польскую армию. Один из пунктов гласил: «в польские части направлять также добровольцев из числа бывших польских граждан непольской национальности, а также поляков, коренных жителей и граждан СССР». С тех, кто отказывается, направлять в рабочие колонны.

В 1943 году из нашей области были направлены на учебу в Рязанское пехотное училище пять поляков. 5 ноября 1944 года под грифом «совершенно секретно» вышло постановление СНК СССР и ЦК КП(б)К о временном освобождении от призыва до особого указания поляков, чехословаков и евреев, являющихся польскими гражданами…»

Тем не менее в мае 1943 года по инициативе Союза польских патриотов в СССР была сформирована 1-ая польская пехотная дивизия им. Тадеуша Костюшко. Ей было вручено красно-белое польское знамя. Сражались воины под девизом «За вашу и нашу свободу». Пехотная дивизия участвовала во многих боевых сражениях, в том числе в штурме Берлина.

5 апреля 1944 года наша газета «Правда Южного Казахстана» опубликовала заметку, в которой сообщалось, что в Чимкенте состоялось собрание Союза польских патриотов, посвященное 150-летию национально-освободительного движения в Польше под руководством Т. Костюшко, в которой много смысла о том, как оценивать происходящее во время войны.

«Председатель облуправления Союза польских патриотов Вайнштейн рассказал об изменнической роли эмигрантского правительства, подчеркнул, что польский народ в содружестве со своим соседом — советским народом, рука об руку с ним борясь против своих заклятых врагов — немецко-фашистских захватчиков, может добиться создания свободной демократической Польши. С большим воодушевлением был встречен призыв Ирены Иженской собрать средства на танковую колонну «Мститель Катыни». Тут же на собрании было внесено наличными около трех тысяч рублей».

На том собрании еще никто не подозревал, что история Катыни окажется сложным дипломатическим моментом в советско-польских отношениях.

Но людям хотелось окончания войны, победы, возвращения домой, на родину. И они верили, что «рука об руку» с советским народом победят врага. Тот, кто в это верил, не ошибался.

А генерал Андерс?..

У него была своя вера, какая есть. И признан тот же враг, что и нами, — фашизм.

Людмила Ковалева

Автор благодарит за помощь в подготовке этой публикации Х. Кичкембаеву, сотрудницу областного государственного архива.