«Наша цель — сделать что-то, что переживет нас»

Аким Туркестанской области У. Шукеев в отчете о работе за минувший год подтвердил приверженность региона на внешнеторговые отношения с различными странами. В 2020 году было экспортировано сельскохозяйственной продукции 1323,3 тысячи тонн на 165,8 миллиона долларов США. Преобладала продукция растениеводства, где существенная доля принадлежит хлопковолокну.

Хлопководство оказалось отраслью, которая, обвешанная проблемами, тем не менее продолжает существовать и кормить тысячи граждан. А валюта, заработанная на ней, дает возможность для приобретения и внедрения технологий. К сожалению, нередко ТОЛЬКО ДАЕТ ВОЗМОЖНОСТЬ.

После вхождения области под названием Сыр-Дарьинская в состав Российской империи существенное развитие получило производство хлопка, чем занимается наша область (единственная в Казахстане) и сейчас. Несмотря на сырьевой характер формировавшейся отрасли, получили развитие промышленность: первичная переработка сырца, производство масла, жмыха, текстиля, изготовление готовой продукции. Первыми, кто осуществил эту связь цепочек в переделе, были российские предприниматели Морозовы, создавшие не территории Туркестана несколько предприятий, опытную сельскохозяйственную станцию. Савву Морозова считали самым «хлопковым», так как еще в 1879 году его агенты в Эриванской губернии стали распространять египетский и американский сорта хлопчатника, а потом скупать урожай. Морозовы первыми сообразили, что невыгодно самим заниматься производством хлопка, более прибыльное дело — скупка урожая на корню. «Морозовское движение» было поддержано представителями «Большой Ярославской мануфактуры», которая, между прочим, имела хлопковые плантации и восемь хлопкозаводов.

Текстильные фабрики стали объединяться в закупочные синдикаты, чтобы диктовать свои условия (напоминает монополизм трейдеров в наше время в пору сбора урожая хлопка с установлением единой цены на сырец. Вот, оказывается, откуда «растут ноги»).

В 1890 году московские фабриканты учредили товарищество «Русское хлопководство», трансформированное впоследствии в «Туркестанское торгово-промышленное товарищество». То есть хлопок туркестанского края центр России взял в свои руки.

Хлопчатобумажная промышленность не была старейшей отраслью, но она была единственно крупной в империи, приносящей существенные прибыли. Сыграло свою роль появление фирм, занимающихся импортированием английского текстильного оборудования, что вывело предприятия на более высокий технический уровень, позволяющий производить экспортную продукции для Западной Европы, Англии. Например, предприятия Морозовых изготавливали вельвет, недорогие ситцы высокого качества, но в этой экспортной цепочке российской окраине отдавалась роль посредника.

Архивы свидетельствуют, что 122 фабрики в Российской империи во второй половине XIX века оказались в зависимости от обрусевшего предпринимателя Кнопа — поставщика текстильного оборудования и химических препаратов. Даже ходила поговорка: «Что ни церковь, то поп, что ни фабрика, то Кноп».

Тем не менее администрация Туркестана билась за то, чтобы в крае рос хлопок, ведь ради него в том числе замышлялась и осуществилась идея проникновения на окраины империи.

Еще в 1871 году через Минфин в посольстве Северо-Американских штатов было приобретено 100 пудов семян американских сортов хлопчатника. А вот программу, как внедрять заморские семена, по поручению генерал-губернатора Туркестана Константина Петровича фон Кауфмана разрабатывало Императорское общество любителей естествознания, антропологии и этнографии при Московском университете.

Эта программа была утверждена в 1883 году, уже после смерти Кауфмана.

По всему Туркестанскому краю было засеяно американскими семенами 12 тысяч десятин земли, а в 1890 — уже 94,3 тысячи, что оживило интерес предпринимателей России к Средней Азии, в частности к хлопковой отрасли.

Вторым вывозным продуктом Края были грены, коконы, шелк. Маршруты с этим товаром были проложены в Индию, Иран и Россию.

В 1886 году в городском саду Ташкента, центре Сыр-Дарьинской области, прошла Туркестанская выставка под председательством Иеронима Ивановича Краузе, привлеченного в Ташкент для изучения производительных сил Туркестана и прожившего в городе много лет.

Газета «Туркестанские ведомости», описывая ход выставки, не случайно упомянула имя Краузе, тем самым отмечая высокий статус Туркестанской выставки. Краузе — личность весьма и весьма известная. Но не военные походы этого человека должны интересовать читателя, а его деятельность как ботаника. Удивительное дело, но до сих пор существует в Ташкенте парк, заложенный лет 150 тому назад Иеронимом Ивановичем как опытный, где росли дикорастущие растения, изучаемые к тому же аптекарем Краузе. Он — член Императорского общества любителей естествознания, антропологии и этнографии при Московском университете.

На выставке шесть из девяти групп товаров представляли шелковые и хлопчатобумажные образцы. Среди них участником выставки были и мастера из Чимкентского уезда.

Интересен факт, что два участника выставки, как написали «Туркестанские ведомости», Н. Фадеевич и М. Стефановский представили два вида шелкопряда — местного и итальянского.

Откуда итальянский вид, если при генерал-губернаторе Кауфмане была попытка вывезти в Италию из Туркестана грены шелкопряда, но правитель в категорической форме запретил это делать?

В 90-ые годы на книжном развале Джетысая я приобрела невзрачную, на первый взгляд, книгу «Царская колонизация в Казахстане» (по материалам русской периодической печати XIX века), в которой прочитала перевод Веры Тимащук из женевского журнала очерка о путешествии Генриха Мозера в Центральную Азию. Генрих (иногда пишется как Анри), наследник швейцарской часовой династии, родившейся в Санкт-Петербурге. Опустим, как 20-летний Мозер без разрешения добрался до Ташкента без копейки в кармане. Но встреча с итальянцем, приехавшим в Ташкент, чтобы приобрести грены шелковичного червя и отправить в Италию, где болезнь свела на нет драгоценное насекомое, вдохновила молодого человека на то, что можно неплохо заработать на шелкопряде.

У Мозера состоялась встреча с генерал-губернатором Константином Петровичем фон Кауфманом, который, любезно выслушав Мозера, предложил ему по этому вопросу переговорить с итальянским правительством, уже высказавшим желание завязать торговые отношения с Центральной Азией. В итальянском посольстве в Санкт-Петербурге с энтузиазмом отнеслись к замыслу Мозера. Генрих поехал во Флоренцию, где образовал общество по закупке яичек шелкопряда в Туркестане. Однако после возвращения в Ташкент и встречи с Кауфманом Генриху правитель сообщил, что категорически запрещает вывоз из Туркестана грены шелковичного червя. Объяснение можно было найти в том, что Туркестан в больших объемах вывозил для продажи на рубеж шелковые ткани, готовые изделия. Конкуренция итальянцев российским фабрикам была ни к чему.

Коконы-сырье переправлялись в центр России, где их доводили до производства тканей, при этом получая хорошую прибыль на каждом переделе.

Если перекинуть мостик в советское время, то выяснится, что почти во всех районах нынешней Туркестанской области активно занимались шелководством. Существовали такие организации, как «Райшелк», которые занимались приемом и отправкой в таджикский Ленинабад на шелковый комбинат коконов.

В колхозах и совхозах вдоль оросителей в обязательном порядке высаживали деревья тутовника — его листья были кормом для развивающейся грены. Но шелководство, как экспортная отрасль, несмотря на участие в ней огромного числа сельских жителей, которые за сезон могли заработать даже на машину, исчезла.

В нулевых годах этого столетия были попытки возрождения шелководства в нашей области, закончившиеся провалом.

Обращусь к Генриху Мозеру, чей девиз был: «Наша цель — сделать что-то, что переживет нас». Шелководство, к сожалению, стало той отраслью, которую пережили мы.

Людмила Ковалева