Наши дети не игрушка

Родители особенных детей, которые занимаются в центре развития речи «Өркен», высказали свое недовольство тем, что их лишают права выбора. Они считают, что Министерство труда и социальной защиты принимает поспешные решения, многие центры просто не могут соответствовать заявленным стандартам.

Но обо всем по порядку.

Лицензирование организаций

С 1 января 2025 года в Казахстане введено лицензирование специальных социальных услуг (далее — ССУ) в сфере социальной защиты населения.

Минтруда сообщило, что это создаст условия для улучшения качества их оказания и снижения числа нарушений в этой сфере.

Введение лицензирования является одним из этапов модернизации системы оказания спецсоцуслуг и направлено на повышение качества предоставляемых услуг; гарантию безопасности и защиты прав услугополучателей; установление единых стандартов для организаций, предоставляющих ССУ.

Лицензированию подлежат организации всех форм собственности, оказывающие специальные социальные услуги.

Как отметил председатель Комитета регулирования и контроля в сфере социальной защиты Министерства труда и социальной защиты населения Т. Оспанкулов на пресс-конференции в СЦК, таких организаций насчитывается более тысячи. Из них около 170 — неправительственные.

Одними из основных условий для получения лицензии определены: наличие здания, пригодного для предоставления ССУ, соответствующего санитарным нормам и правилам пожарной безопасности; наличие необходимой материально-технической базы и штата сотрудников; обеспечение доступности здания для маломобильных групп населения и другие.

С октября 2024 года территориальными департаментами Комитета регулирования и контроля в сфере социальной защиты МТСЗН РК проводился предлицензионный анализ, совместно с местными исполнительными органами и НПО прорабатывались вопросы подготовки к лицензированию всех организаций, оказывающих ССУ.

Что не так?

Казалось бы, Минтруда создает условия для повышения качества услуг. Так почему же это вызывает возмущение родителей?

В прошлом году Комитет регулирования и контроля Минтруда провел предлицензионный анализ, который показал, что требованиям соответствуют только 72% организаций. Но и в этих процентах стоит сделать поправку на погрешность, так как мы не искоренили привычку быстро брать под козырек и быстро рапортовать.

То, что порядок в социальной сфере необходим, сомнений не вызывает. Но почему в таком авральном режиме все происходит? Это как лежать на печи 33 года и три дня, а потом вдруг решить навести порядок за один день.

Подразумевается, что под всеми реформами и модернизациями в любой сфере должна быть основательная платформа (четкий анализ и расчет), на которой будет держаться вся конструкция. И, безусловно, должны быть рассчитаны все предполагаемые риски.

До 2025 года центры оказывали услуги через договор государственного социального заказа. Начиная с этого года в Минтруда разработали новую технологию подушевого финансирования.

«В целом о проводимой реформе было заявлено еще с прошлого года. С сентября мы начали проверять предлицензионную подготовку. Сегодня некоторые неправительственные организации не имеют такой готовности. Мы с ними встречались в сентябре, октябре, ноябре. То есть было достаточно времени, чтобы подготовиться и привести свои центры в соответствие с требованиями, чтобы безболезненно получить лицензию и дальше продолжить работу в рамках нового финансирования, которое мы сейчас вводим, — сказал в интервью журналистам вице-министр труда и социальной защиты населения А. Ертаев. — Мы работает над тем, чтобы исключить факты хищений и нарушений. Была обеспечена прозрачность наших средств. Все финансовые средства, которые были заложены государством, будут в этой же сумме заложены в подушевое финансирование. В дальнейшем, когда мы уже начнем это реализовывать, если центр увеличивается, растет количество услугополучателей, тогда уже финансирование будет идти по факту за каждый месяц. То есть если в первый месяц условно центр обслуживал 50 человек в рамках текущего бюджета, а на следующий добавилось 20, то уже со второго месяца государство платит на 70 человек».

Вице-министр считает, что времени на подготовку для получения лицензий у организаций было достаточно.

«Если НПО не будет соответствовать требованиям и не получит лицензию, то на местах совместно с акиматами будет решать вопрос распределения услугополучателей. Мы никого не собираемся оставлять, все услугополучатели будут распределены, как положено, в центры, которые оказывают специальные социальные услуги соответственно требованиям», — добавил А. Ертаев.

Право на выбор

В Шымкенте с 2012 года работает центр развития речи «Өркен», оказывающий специальные услуги детям с психоневрологическими проблемами, а позже был учрежден и одноименный благотворительный фонд.

В центре работают логопеды-дефектологи, коррекционные педагоги, педагог по сенсорной интеграции, нейропсихолог, два инструктора ЛФК, врач-психоневролог, семь социальных работников. Все сотрудники имеют высшее образование, сертифицированы по прикладному поведенческому анализу, владеют многими другими смежными специальностями и специфическими методиками.

Государство поддерживало такие центры, возмещая часть расходов. В 2024 году 36 детей посещали занятия в центре «Өркен» по государственному заказу. С введением лицензирования данный центр уже не сможет работать как прежде.

«Я за лицензирование, я за безопасность! Я за то, чтобы в сфере специальных социальных услуг был порядок. Но все должно быть адекватно, — рассказывает Е. Фролова, директор центра и одновременно президент благотворительного фонда «Өркен». — В прошлом году на брифинге мы озвучивали перед Министерством труда и социальной защиты все проблемы и к чему они нас привели. Дело в том, что НПО выравняли со всеми структурами. И мы понимаем, что по новым условиям не сможем содержать пять врачей, 45 штатных единиц на своих 20-30 детей. Мы не понимаем, как можно с нас требовать многомиллионную базу, которая, на наш взгляд, нам не нужна. У каждого НПО есть свой профиль. В Шымкенте восемь подобных организаций. У нашего центра — это психоневрология. Наше НПО было организовано в 2012 году. Тогда к нам обратилось государство. Нам сказали, что будут предоставлять государственный заказ, а мы должны помочь деткам. Тогда не было таких государственных структур. И все эти годы мы честно обслуживали людей. А в течение последних двух-трех лет в стране задались целью создать больше государственных организаций в этой сфере. Стали открывать учреждения. Но отмечу, что большинство из них находится в арендованных помещениях. Оснащали их всем необходимым холдинг «Самрук-Қазына», Фонд Первого Президента, общественный Фонд «Қазақстан халқына». Там огромные средства выделялись на конкретные центры. Их оснастили, и, получается, теперь мы уже стали не нужны».

Небольшие НПО, такие как «Өркен», не могут выполнить требования, так как вряд ли найдут средства и останутся за бортом.

«Из нашего небольшого социального учреждения хотят сделать многопрофильную больницу. Но мы никогда не позиционировали себя как медицинское реабилитационное учреждение. Мы просто выполняли работу по социализации и адаптации детей в обществе, — продолжает Е. Фролова. — А с нас требуют пять врачей, кабинет доврачебной помощи, процедурный кабинет, причем это должны быть отдельные, полностью оснащенные кабинеты, и еще там целый список квалификационных требований на шести страницах.

Как это будет выглядеть? Врачи будут сидеть в кабинетах и раз в день выходить, чтобы осмотреть детей? У врачей заработная плата выше, чем у моих сотрудниц, которые непосредственно занимаются с утра до вечера с детьми. Я считаю, что медицинские специалисты в нашем центре не нужны на постоянной основе. Мы итак регулярно собираем консилиумы врачей из клиник. Например, в той же реабилитации нашим деткам делали назначения врачи, а мы уже в течение квартала их выполняли. Я не против доврачебного кабинета, но в целом против такого количества врачей на один центр. Что касается материально-технической базы. Там шестнадцать страниц! Материальная база должна быть по каждому кабинету. И вот такой обобщающий подход, считаю, в корне неверен. Как профессиональный специалист в области дефектологии, я четко знаю, что конкретно необходимо конкретному ребенку.

Из нововведений еще такое требование — все организации должны внести в цифровую платформу данные о получателях услуг, а потом в ней же фиксировать свою работу, чтобы по определенным Минтруда тарифам получать финансирование. То есть фиксировать в компьютере все проводимые действия — ставить галочки: это сделал, это сделал и это сделал… Пока галочки проставляешь, время, которое можно было потратить на работу с ребенком, просто уходит. Мы такое уже наблюдаем в поликлинике на приеме у врача. Если раньше доктор подходил к пациенту сразу с фонендоскопом в руках, то теперь он сначала устраивается удобно за компьютером — галочки проставлять. Причем фиксировать свои действия должны все штатные сотрудники, вплоть до дворника!»

Родители, которые приводят детей в центр «Өркен», возмущены сложившейся ситуацией и считают, что к каждому ребенку должен быть индивидуальный подход.

А. Мецкер: «Моему ребенку семь лет. Диагноз — ДЦП (спастическая диплегия и сенсорная алалия). Центр посещаем с двух лет. Я крайне возмущена тем, что сейчас происходит. Если центр не сможет получить лицензию, нам придется искать другое учреждение, так как финансово мы уже не потянем. Почему нам, родителям, не оставляют право выбора? Это неправильно. Наши дети не игрушка, чтобы перекладывать их с одного места на другое кому-то в угоду! Они особенные, им трудно адаптироваться. И сейчас нас, можно сказать, насильно заставляют менять привычную обстановку. За пять лет все педагоги и няни уже стали родными. Сын говорит: «Моя любимая Надя! Моя любимая Гульнара!» Мальчик любит их! И что теперь? Дайте нам право выбора!»

Э. Бажибаева: «Моему сыну семь лет. У него порок сердца и множество физиологических изменений. Он не разговаривает. В этом центре мы нашли поддержку. Ребенок научился общаться и контактировать с другими детьми. Это большой шаг, и это для нас очень важно! Нам предлагали государственное учреждение, но дело в том, что у сына слабый организм, он быстро «ловит» все вирусы. Поэтому посещать многолюдные места мы не можем. В центре же ограниченное количество детей, и все уже друг к другу адаптированы. Даже наша бабушка говорит, что лучше пусть малыш посещает центр и общается с детками, чем будет один дома. Понимаете, в этом центре индивидуальный подход к каждому ребенку. Это одна большая и дружная семья. Мой мальчик себя здесь чувствует как дома, а это очень важно».

М. Оспанова: «У моего ребенка задержка психоречевого развития. Уже более трех лет посещаем центр. Когда мы столкнулись с этой проблемой, сразу обратились в городской ПМПК, где нас поставили на очередь в коррекционный кабинет. И эту очередь мы ждали больше года! Отмечу, что в коррекционном кабинете с ребенком занимаются всего два раза в неделю по два часа. Здесь же, в центре, наш ребенок находится целый день. Ему в разы больше уделяется внимание, развитие идет гораздо быстрее. При этом и у нас, родителей, есть возможность работать. А это очень важно, ведь нашим детям требуется особый уход».

Т. Природина: «У моего ребенка аутизм, мы посещаем центр с трех лет. Сейчас ему десять. На мой взгляд, многие частные центры больше ориентированы на запросы семей, где есть дети с инвалидностью: это и качество реабилитации, и график посещения. В моем случае посещение частного центра мне позволяет работать. Я мать-одиночка, благодаря центру и удобному графику посещения имею возможность зарабатывать и обеспечивать свою семью. Для меня это очень важно. Переводить ребенка в другой центр, где занятость будет всего два-три часа, значит, лишить семью заработка».

Родители центра «Өркен» пишут личные и коллективные письма, где просят о возможности остаться в центре, но получают отказ. В частности, получают такой официальный ответ: «…Рекомендуем вам обратиться в Центр оказания специальных социальных услуг для детей №8 «Қамқорлық» управления для получения ССУ вашему ребенку…»

Но «Қамқорлық» ведь не резиновый…

Татьяна Бурдель