После Указа Президента РК К. Токаева «О создании Государственной комиссии по полной реабилитации жертв политических репрессий» от 24 ноября 2020 года активную работу развернули архивисты, разыскивая в фондах материалы о тех, кто еще не реабилитирован.
К ним обращаются потомки, которых вдохновил указ для поиска пропавших родственников в годы сталинских репрессий, а также для того, чтобы Госкомиссия рассмотрела уголовные дела близких для очищения от незаконного преследования.
Больше всего запросов в архив связано с конфискацией имущества баев и кулаков.
«Наши сотрудники проделали огромную работу по поиску этой категории граждан, — сказала Камшат Тасыбекова, заместитель руководителя областного государственного архива, главный редактор книги, в которой опубликованы списки 2 062 баев и кулаков, которые будут представлены Госкомиссии для рассмотрения уголовных дел для последующей реабилитации. — Ценность этой книги в том, что мы работали в нескольких фондах, рассматривали материалы облсуда, Сыр-Дарьинского окружного суда, Чимкентского городского и губернского судов, областной прокуратуры. Коллеги постарались собрать максимальное количество материалов об осужденных: о месте рождения, проживании на момент ареста, по какой статье осужден. Чтение материалов — это возвращение в ту пору, когда люди приговаривались на огромные сроки только за то, что они выражали свое мнение насчет того или иного события, происходящего в стране. Некоторые репрессии удивляют своим жестким подходом к судьбе людей.
Приведу пример. Готлиб Энгельман, 1887 года рождения, кулак, родом из Кубанской области. Жил в селе Степное Келесского района. Осужден по статье 58-10 УК РСФСР за агитацию и призыв к ослаблению советской власти, за что получил наказание: семь лет исправительно-трудового лагеря, потом ссылка, лишение прав. Большое удивление вызывает уголовное дело Дмитрия Яковлева, заведующего базой №4 отделения второго участка Пахта-Аральского района. Осужден на восемь месяцев исправительных работ. Формулировка его деяния такая: «недосмотрев, потерял лошадь с конюшни».
В настоящее время архив готовит материалы по найденным документам для размещения на нашем сайте. Надо будет просто зайти на него, найти нужную фамилию и узнать судьбу родственника. Мы продолжаем работу по поиску новых фамилий баев и кулаков, осужденных по уголовным статьям, изгнанных с родной земли. Научные экспедиции, которые были проведены сотрудниками нашего учреждения с 2020 года по настоящее время в зарубежные архивы по поиску документов о репрессированных гражданах в 20-50-е годы прошлого столетия, пополнили наши фонды. Приобретенные документы тоже стали частью сведений о репрессированных казахстанцах. Работа по баям и кулакам продолжается, мы готовим к изданию вторую книгу со списками репрессированных.
Кроме того, в рамках Указа Президента готовится другая книга под редакцией руководителя архива Айдын Кенесбаевны Исатаевой на основе добытых в архивах зарубежья документов о репрессиях наших граждан, в том числе за пределами Казахстана».
Надо отметить, что баи и кулаки сражались с советской властью, привлекая к этому население. А советская власть — с ними, публикуя множество постановлений и декретов, ограничивающих власть кулаков и баев.
Вот что сообщили уполномоченные в Сыр-Дарьинское ОГПУ по Туркестанскому району товарищу Загдаю под грифом «секретно». Привожу фрагмент: «…со станции Тимура телеграфно сообщается следующее: «примите меры строгой изоляции Садибека Маябасова и Уторбая Бекеева. По сведениям, Маябасов находится на свободе как известный аткаминер до революции и после революции. В данное время тормозит работу по проведению кампании по конфискации крупных баевских имуществ». Из текста телеграммы видно, что, находясь на свободе в городе без надзора, он действует, как ему нужно. По делу Маябасова вам даны достойные директивы, оказывается, вами не были приняты меры, и он находится на свободе. Необходимо принять меры к строгой изоляции».
Уполномоченные дают указания товарищу Загдаю, что надо обратить внимание и на Абдраима Сегизбаева, «так как фактический раздел конфискованного имущества приближается, но с вашей стороны до сего времени ничего не выявлено».
«Раздел» означал, что бедняк мог получить из байского имущества не только скот, но и юрту, ковер, сельскохозяйственные орудия. Но многое все равно уходило в общественное пользование – в создаваемые колхозы, сельхозартели, товарищества по совместной обработке земли.
Тем не менее в докладе «О ходе работ по конфискации байского имущества и скота по Иржарскому району» под грифом «совершенно секретно» уполномоченный окрисполкома товарищ Абдрахманов сообщает в заключительной части доклада, что «беднота и батрачество остались довольными мероприятиями нашей партии и соввласти. В ходе личных бесед бедняки говорили, что «до сего времени мы находились в темноте и не знали своих задач. Теперь мы будем всегда готовы и окажем всемерную помощь советской власти». И этот вывод товарища Абдрахманова можно считать общим выводом бедноты, помогающей участвовать в конфискации байского имущества.
Партийцы Туркестана не всегда понимали, как им следует держать линию партии, поэтому просили дать указание по следующему вопросу, который касался списка баев, чье имущество предстояло конфисковать.
Из документа, направленного в г. Чимкент в окружной комитет ВКП(б): «Утвержден ли список, который имеется у вышестоящих органах, и можем ли мы оглашать его на аульных собраниях? Можно ли установить официальную охрану имущества тех баев, которые означены в посланном вами списке? Если действовать по инструкции, то число баев, подлежащих конфискации, превышает 20 хозяйств по нашему району. Как быть?»
Да как быть? Конфисковать, на что есть куча разных постановлений и декретов! В докладной записке №5, направленной в окружной исполнительный комитет и комиссию по конфискации, записано: «Беднота Чаяновского района приветствует конфискацию бая Сегизбаева, она также помогла в раскрытии его скрытого имущества. Они говорят, что Сегизбаев пуд пшеницы им давал за три пуда, а полтора метра ситцу — под пуд пшеницы. У Сегизбаева большие связи как в Чаяновском, так и в Сузакском и Туркестанском районах, так что в конфискации он действовал через них по сокрытию не хуже нашего УРО». Районная комиссия постановила: ходатайствовать перед окружным исполкомом о выселении Сегизбаева за пределы КазССР.
Так что Государственная комиссия по реабилитации жертв политических репрессий в 20-50-е годы прошлого столетия еще может рассмотреть дело бая Сегизбаева. И, возможно, реабилитировать его.
Как баи боролись с советской властью? Они «вредили» тем, что угоняли скот в степь, за пределы мест проживания, чтобы их не достала ОГПУ. Но были и другие случаи. Один из примеров основывается на документе областного государственного архива. Привожу текст, написанный представителем Туркисполкома с предложением наказать виновных. Дело «запахло» ГПУ. Текст почти дословный: «Чагатаевскому и Карнакскому волисполкому, 1927 год. 12 апреля 1927 года по инициативе баев кишлака Шерт (перечисляется несколько фамилий – Авт.) было собрание населения, на котором баи говорили о недопустимости существования водохранилища, принадлежащего мелиораторам товарищества «Аксары» в ауле №2 Чагатаевской области. Для уничтожения водохранилища ночью 13 апреля 32 человека из аула Шерт под руководством баев явились на плотину, пригрозив караульщику, чтобы не поднимал крик. Разбили плотину и спустили воду».
Баи не остались в стороне от наказания — его потребовал представитель Туркисполкома. В какую статью УК РСФСР оно вылилось? Архивистам еще предстоит найти документы на тех, кто был привлечен к уголовной ответственности. В 58-й статье УК РСФСР в редакции 1926 года много пунктов, по которым можно было привлечь баев, организовавших разрушение плотины водохранилища, придав преступлению еще и политическую окраску.
Для засушливых районов юга уничтожить водохранилище – это преступление, какой бы дополнительной окраски ему ни придавали.
Надо отметить, что реабилитация отличается от амнистии, помилования. При ней происходит полное восстановление прав и репутации из-за ложного обвинения.
В фонде 1 009 областного государственного архива хранится несколько документов, связанных с работой комиссии по пересмотру следственных дел, относящихся к 50-м годам.
Комиссию возглавил областной прокурор Федоренко после Указа Президиума Верховного Совета СССР от 27 марта 1953 года «Об амнистии», подписанного К. Ворошиловым, председателем Президиума Верховного Совета СССР, а также секретарем Президиума Н. Пеговым. Дата красноречиво говорит, что указ принят через несколько дней после смерти Сталина.
Процедура оказалась самой масштабной: больше миллиона осужденных амнистированы, в числе которых были женщины с малолетними детьми, которые вместе отбывали наказание, больные неизлечимой болезнью, беременные. Все те, кто был осужден на небольшой срок. Политических заключенных в этих списках было мало, зато много криминальных. Советский фильм времен перестройки «Холодное лето 1953 года» ярко изображает этот момент, когда на волю вышли и те, кто после амнистии обострил криминальную обстановку в стране.
Что касается пересмотра дел комиссией под председательством прокурора Южно-Казахстанской области Федоренко, то не всегда обсуждение заканчивалось обязательным единодушным решением, что говорит о том, что, несмотря на огромный объем работы, члены комиссии добивались объективного исследования дела. Тем не менее кому-то сократили сроки, а кто-то остался досиживать его по приговору. Попадали под амнистию не только уже озвученная категория граждан, но и члены Туркестанского легиона, созданного во время Великой Отечественной войны, осужденные по контрреволюционным статьям. А вот реабилитированы были немногие.
К вопросу реабилитации возвращались и в бывших союзных республиках — слишком больной была эта тема. Слишком много граждан было наказано не всегда в судебном порядке, а внесудебными «тройками», «двойками». 14 апреля 1991 года в Казахстане был принят Закон «О реабилитации жертв массовых политических репрессий», когда рассматривались тысячи уголовных дел, кто-то после изучения документов был оправдан. Закон был в какой-то степени продолжением Указа «Об амнистии» 1953 года.
Амнистия, полная или частичная, освобождала от судебного наказания, но она не давала полного восстановления человека в правах.
Никите Яковлевичу Ракошу, родившемуся в 1906 году в Донецкой области, проживающему в Южно-Казахстанской области, осужденному по двум пунктам 58-й статьи Уголовного кодекса РСФСР в общей сложности на 17 лет, повезло, что появился на свет Указ «Об амнистии», который сохранил ему жизнь. «Везунчика» Ракоша могли расстрелять: статьи были «расстрельными», но дали большой срок с последующим поражением в правах на пять лет с конфискацией имущества. Осудили в 1938 году, отпустили домой в 1954-м. Спецколлегия Южно-Казахстанской области отменила приговор «за недостаточностью собранных улик», поэтому Ракоша был не только освобожден из лагеря, но и реабилитирован.
И таких трагедий полным-полно. Читаешь материалы уголовного дела и ужасаешься тому, что делали с людьми.
Все-таки предлагаю и дальше знакомиться с материалами уголовных дел, чтобы оценить, что значит нынешняя свобода, обеспеченная соблюдением законов. Это та ценность, которую надо беречь.
К. Досумбаев, председатель колхоза Шаульдерского района, был обвинен в участии во вредительской организации, которая занималась тем, что «превращала площади, предназначенные для зерновых культур, в солонцы», что привело к снижению урожайности на 31%. В июне 1937 года к нему приехал бывший заведующий районо. В доме у председателя состоялось тайное собрание не согласных с политикой советской власти. И с планами, как с ней бороться дальше.
Вредительская организация была взята под контроль ОГПУ, дальше судьбу «заговорщиков» легко предугадать.Сложнее было выжить с такой фамилией, как Мюллер Адольф Холевич, 1915 года рождения, по национальности — немец, работавшему машинистом на Чимкентском свинцовом заводе. В 1928 году к Мюллеру заходил перебежчик из Польши, «который вскоре вернулся туда же, а в 1932 году Адольф Холевич ездил в Польшу в отпуск». Почему Мюллер еще в 1929 году переходил нелегально персидскую границу, чтобы через Турцию вернуться в СССР – об этом к уголовному делу у меня, что говорится, масса вопросов. Но ответов нет. Мюллер призывал к отделению Украины от СССР, потому что родился в городе Николаеве (это Украина). Похвалил он жизнь граждан в Польше и Германии. Кроме того, «он допускал аварии с паровозом». И что же он получил за свою жизнь? 58-ю статью УК РСФСР с двумя пунктами 6 и 9.
То, что К. Токаев своим указом обратил внимание на то, что не все граждане реабилитированы предыдущими законодательными актами, и это надо сделать, — большой и очень важный момент в развитии нашего общества. Глава государства поставил задачу: на основе международных стандартов и ценностей восстановить историческую справедливость в отношении невинных жертв политических репрессий, вернуть их честные и добрые имена народу и потомкам.
Над этим работают многие, в том числе архивисты, за что им большое спасибо от тех, кто теперь может найти следы своих родственников, пострадавших в годы репрессий.
Поиски продолжаются.
Людмила Ковалева
В нашем Telegram-канале много интересного, важные и новые события. Наш Instagram. Подписывайтесь!