«Возможно, ни одна окраина Российской империи не интересовала так царское правительство, как Туркестанский край», — говорит А. Исатаева, руководитель областного государственного архива. Айдын Кенесбаевна на протяжении
последних лет неоднократно выезжала для исследовательской работы в зарубежные архивы, другие научные учреждения, откуда привозила новые документальные свидетельства, которые напрямую подтверждают ее точку зрения о глубокой заинтересованности Санкт-Петербурга в Средней Азии. Причем это внимание относилось не только к сельскому хозяйству, но и к возможному развитию промышленности. Центр империи видел в дальней окраине огромный потенциал, который не используется в полной мере.
— В 1874 году генерал-губернатор Туркестанского края Константин Петрович фон Кауфман «выразил желание учредить каменноугольную промышленность поближе к Ходженту, Ташкенту и Чимкенту», отправив геологическую экспедицию в край во главе с профессором Горного института статским советником Геннадием Романовским, — рассказывает Айдын Кенесбаевна. — Это была вторая в течение семи лет подобная экспедиция. В экономическом отношении после исследовательских работ, по мнению Романовского, Сыр-Дарьинская область оказалась «исключительно пригодной для топлива, нагрева паровиков и для кузнечных работ, но не для металлических операций, требующих сильного калильного жара, как, например, выплавка чугуна». Тем не менее Аральская флотилия, созданная на Сыр-Дарье, полностью работала на угле Татариновских копей, расположенных в нашей области. Их открыл, как и Ленгерское каменноугольное месторождение, Александр Степанович Татаринов. Романовский в адрес генерал-губернатора написал о необходимости «в видах удобств доставки угля к большой дороге, идущей между Чимкентом и Ташкентом, обратить внимание на достаточно разведанное месторождение угля на реке Ленгер. Здесь весьма полезно провести скважину до встречи с горным известняком в долине между упоминающимся бугром и горой Казы-Курт в районе Султан-Рабата».
Продовольственный груз, орудия, боеприпасы перевозились водным путем с помощью судов Аральской флотилии вплоть до строительства железной дороги. Один из документов рассказывает о том, что комендант города Туркестана отправил 500 пудов свинца из артиллерийского склада на пристань Сыр-Дарьи для погрузки на суда флотилии. Свинец должен был доставлен в Чиназ. Но был ли это только свинец, полученный после переработки в нашей области? Металл добывался многими частными фирмами, однако фон Кауфман говорил «о желательности иметь промышленность казенного характера».
Романовский отметил богатые залежи свинцовой руды Каратауского месторождения и в Турланском проходе.
И это был не первый вывод геолога о нашем природном богатстве, к чему «присосались» купцы разных мастей, не желающие создавать отрасль, а разрабатывающие природные запасы хищнически. Еще в 1865 году появились краткие сведения в отчетах русского путешественника Фрезе о геологии Турланского месторождения. В 1867 была организована новая русская экспедиция полковника Полторацкого, затем – Романовского. По мнению А. Татаринова, посетившего в 1865 году аул Карнак возле Ачисая, выплавка свинца велась здесь самым примитивным способом. Вырабатывались главным образом богатые руды, остальное выбрасывалось. После присоединения края к России коренному населению было запрещено выплавлять свинец, его продажа была объявлена военной контрабандой. Но свинец империи, которая вела войны, был нужен, поэтому царское правительство вынуждено было пойти на сделку с оренбургским купцом Первушиным, который выкупил бездействующий рудник Ачисай за 200 рублей серебром. Им были построены две небольшие шахты и примитивный заводик, выплавляющий за сутки всего девять пудов свинца. В 1867-1870 годах рудник дал 800 пудов металла. Но завод Первушина обанкротился, ему на смену пришел другой владелец, которому не давали покоя сокровища Ачисая, но вкладываться особенно в разведку и разработку месторождения не хотелось. Новым хозяином стал уже известный чимкентцам купец Николай Иванович Иванов, будущий владелец сантонинного завода. За девять лет его предприятие выработало лишь 375 тонн свинца, на большие объемы производства у купца не хватило средств. Следующим хозяином стал Бабатай Хасанов. А с 1915 по 1917 годов хозяйничал английский концессионер Лесман. Настоящую жизнь руднику Ачисай дала только советская власть, осуществившая идею фон Кауфмана о «казенной промышленности», в которую не только вкладывались огромные средства на разведку и разработку, но и получали высокую отдачу.
Однако никак нельзя было исключить другой интерес Российской империи к Средней Азии, в частности к сельскому хозяйству Туркестанского края, где уже велись ирригационные работы, позволившие вовлечь в оборот несколько тысяч десятин обводненной голодностепской земли. Как все это отразилось на уровне жизни местного населения?
В 1901-1904 годах годах были исследованы естественные и производительные силы Сыр-Дарьинской области и экономическая деятельность населения. Наиболее успешными оказались Аулиеатинский и Чимкентский уезды, оказавшиеся в лучших, чем другие уезды, условиях. В частности, были исследованы русские поселения, расположенные на тучных землях. Самым ранним поселением в Чимкентском уезде было Корниловское (1887 год), в котором было 42 двора с населением 298 человек. Им под угодья было отведено 11149 десятин. Самым большим — Высокое с водворением на земли переселенцев в 1888 году. Здесь было обустроено 180 дворов, в которых проживали 1200 человек. Они были наделены угодьями в 2552 десятины. Исследователи отмечают доходность дворов, так как они были «посажены» на орошаемых землях.
Но не все годы были благополучными для успешных поселений. 1900-ый был неблагоприятен – на область массово напала мароккская кобылка (саранча). Для Чимкентского уезда, где было 19 тысяч 161 десятина земли, область выделила на борьбу с вредными насекомыми 50 конных и 41 ручной аппарат Вермореля. По примеру Ферганской области с саранчой решили бороться с помощью… кур, выпустив их «для поедания кобылки». Тогда прорыли канавы протяженностью 1700 верст, чтобы остановить движение саранчи. Но и это существенной роли в борьбе с вредителями не сыграло. Была уничтожена часть посевов, что отразилось на повышении цен на продукты первой необходимости.
Но вернемся к колониальной политике фон К. П. Кауфмана, который решил улучшить качество высеваемых в крае местных и индийских сортов хлопчатника.
Сырье было низкого качества и не конкурировало с хлопком, который закупался в Америке за золото на протяжении многих десятилетий. В областном госархиве сохранился документ, свидетельствующий о том, что с 1904 по 1915 год текстильные предприятия Российской империи закупили американского хлопка на 1,5 миллиарда рублей золотом.
Кауфман командировал в Техас двух умных чиновников – Бродовского и Самолевского, щедро снабдив их деньгами, чтобы они все разузнали про хлопок, привезли семена. Чиновники не зря съездили в Америку, предложив по приезде создать фермы с опытными полями, установить на них джины для очистки семян и укупорки. То ли правда, то ли нет, но Кауфман выпросил у президента Америки несколько фунтов семян хлопчатника, ставших основой для селекционных работ по выведению своих высокоурожайных сортов хлопчатника. Чисто американский сорт «Упланд» стал называться «Ташкентский упланд» с урожайностью 232 пуда с одной десятины (около 35 центнеров с гектара). По приказу Кауфмана всем желающим бесплатно выдавали семена американского хлопчатника. Для очистки семян хлопкозаводы принимали урожай по самой низкой цене. К закупу американских семян хлопчатника и доставке их в Туркестанский край подключился и российский предприниматель Савва Морозов.
Американские сорта долго превалировали на юге Казахстана. По данным статистиков, в 1905 году по Сыр-Дарьинской области собирали 542636 пудов американского хлопка и 174860 пудов – азиатского. Их цена чрезвычайно разнилась. Пуд первосортного американского стоил 7 рублей 50 копеек, местного — в два раза дешевле.
На хлопковую Америку заглядывались многие десятилетия. Вот что рассказывают материалы съезда хлопководов,
который продолжался в Ташкенте несколько ноябрьских дней 1912 года. Рихард Рихардович Шредер, известный агроном, чьим именем впоследствии будет назван НИИ садоводства и виноградарства в Ташкенте, а в 1912-ом заведующий Туркестанской сельскохозяйственной опытной станцией, предложил «создать в Америке агентурное бюро по сельскохозяйственным вопросам, особенно в области хлопководства и хлопковой промышленности; посодействовать в организации на Туркестанской выставке 1913 года отдела американских сельхозмашин и сельхозорудия; командировать в Америку для изучения приемов обработки хлопковых плантаций двух инструкторов сельского хозяйства; снабдить опытные сельскохозяйственные учреждения хлопководства комплектами новых американских машин и орудий для их испытания в условиях Туркестанского края».
И заодно поучиться у американцев эксплуатации оросительных систем, что вызвало у некоторых участников съезда неоднозначную реакцию, признавших, что засилье американских сортов хлопчатника предусматривает необходимость обращать внимание на технологии выращивания сырья, но «принижать Голодную степь непозволительно, в том числе и способность управлять оросительной системой. Голодная степь так была заселена, что кошки прыгали с дома на дом, с крыши на крышу. Но ее несчастье в том, что она стояла на пути завоевателей, которые губили ее культуру». Американцы столетиями мечтали прибрать к рукам Голодную степь, строя всякие козни.
В 1912 Голодностепское опытное поле культивировало семь сортов хлопчатника, их названия красноречиво характеризовали, кто был хозяином на хлопковых полях: «Кинг», «Кок-чигит», «Ташкентский упланд», «Хаукинс №18», «Гибрид №24», «Кок- чигит № 89», «Хаукинс № 7».
Однако окончательно выйти «из-под американцев» удалось только после создания советских сортов хлопчатника, в частности в Узбекистане,которыми пользовались и в Южном Казахстане.
До организации Туркестанской селекционной станции (ныне НИИ селекции и семеноводства им. Г. Зайцева) селекцией занимались на Андижанской и Голодностепской опытных станциях, где были выведены первые отечественные (советские ) сорта хлопчатника: «Навроцкий», «Триумф Навроцкого», «169- Дехкан», «182-Ак-Джура», «503-Батыр». Но для проявления потенциальных возможностей этих сортов необходима была многолетняя адаптация их к нашим климатическим условиям. Только в независимом Казахстане сначала Мактааральская опытная станция, образованная в конце 20-ых годов прошлого столетия, а затем НИИ хлопководства создали свои оригинальные сорта хлопчатника.
Сейчас в производстве южноказахстанских аграриев — десять отечественных сортов хлопчатника, высеваемых на 90 процентах всей хлопковой площади. Объемы валовой продукции в республике небольшие, однако, по данным Международного консультативного комитета по хлопку, по качеству наш сырец занимает 12 место среди 90 хлопкосеющих государств мира.
Архивные документы отчетливо прослеживают тот путь, какой прошла хлопковая отрасль более чем за 150 лет: как она выходила из зависимости, как обрела самостоятельность и развитие. Это важно знать, чтобы в полной мере оценить подвижничество тех людей, которые радели за свое собственное, независимое.
Людмила Ковалева