Кровавая драма в Кургане
15 декабря 1999 года в одной из жилых многоэтажек уральского города Курган, известного своим елизаровским центром восстановительной травматологии и ортопедии, случилась трагедия. Вернувшийся домой с работы сын увидел на полу в луже крови отца, мать и родную тетю с проломленными головами.
Придя в себя, он вызвал скорую помощь и полицию. Одна из женщин была мертва. У второй и мужчины прощупывался пульс. Их отправили в больницу. Мужчина скончался через пять дней. А третью жертву разбойного нападения, гражданку Израиля, медики вернули к жизни. Она долго пролежала на больничной койке. И когда пришла в сознание, рассказала, кто устроил кровавую бойню в квартире ее родной сестры, к которой она приехала погостить из Израиля. И, конечно же, даже в самом страшном сне не могла себе представить, какое испытание ждет ее в Кургане. Выжившая указала на квартиранта, снимавшего комнату у сестры. По ее словам, убийца был уверен, что отправил на тот свет всех домочадцев, и не ожидал, что кто-то выживет. Она сообщила также, что у нее похитили деньги: 735 долларов США и 100 израильских шекелей.
По кровавому разбою курганская полиция возбудила уголовное дело. Орудия убийства не обнаружила. Как показала экспертиза, жертв били тупым предметом. Установили личность подозреваемого — гражданина Казахстана А. Б., 1963 года рождения. Однако задержать по горячим следам его не удалось. Он как сквозь землю провалился.
Комсомольский лидер из Чардары
Как следует из материалов уголовного дела, А. Б. в свое время был в Чардаре человеком известным. Имел высшее образование. Делал успешную карьеру в комсомольских рядах. Вырос до второго секретаря райкома комсомола. Потом перешел в райисполком. Был директором профтехучилища. А в кризисные 90-ые прошлого столетия остался не у дел. Страна переживала трудные времена. Отключали газ, электрическую энергию. Росли долги по зарплате. Нужно было как-то выживать. И бывший комсомольский лидер решил заняться бизнесом. Закупил партию яблок и повез их продавать в Россию. Но на таможне возникли проблемы. Затея с торговлей провалилась. И вот тогда-то он оказался в холодном Кургане. Снял дешевую комнату в многоэтажке. После трагических событий следы его затерялись.
Российские правоохранительные органы сделали запрос в Казахстан о задержании подозреваемого. Но в Чардаре по месту жительства его тогда не обнаружили. В России расследование по уголовному делу несколько раз приостанавливали из-за отсутствия подозреваемого. Был объявлен всероссийский, а позже межгосударственный розыск.
А. Б. искали в Арыси, Астане, Жамбылской области — и все без результата. В марте минувшего года его задержали в Шымкенте, где он тихо-мирно проживал в микрорайоне «Самал».
Как уточнил председательствовавший на процессе судья А. Карабаев, в соответствии с Минской конвенцией о правовой помощи и правовых отношениях по гражданским, семейным и уголовным делам Казахстан не выдает своих граждан государствам, где они подозреваются в совершении преступлений. Сам расследует в отношении них уголовные дела. И судят такой контингент в казахстанских судах.
«На мне крови нет»
Уголовное дело на А. Б. возбудили по ст. 179, ч. 2, п. «г» «Разбой, совершенный с применением оружия или предметов, используемых в качестве оружия», ст. 96, ч. 2, п.п. «а», «з» «Убийство двух и более лиц из корыстных побуждений» и ст. 24, ч. 3-96, ч. 2, п.п. «а», «з» «Покушение на убийство двух и более лиц из корыстных побуждений» УК РК (редакция 1997 года). В ходе расследования казахстанские следователи общались с российскими коллегами по скайпу. Учитывая состояние здоровья и преклонный возраст в Шымкент из Израиля не смогла прилететь единственная выжившая в трагедии 1999 года С. Лузкина. Не приехал в Казахстан и сын убитых курганцев.
Что касается подозреваемого, он и на досудебном следствии, и в суде стоял на своем: «Я никого не убивал. Когда в обед я пришел в квартиру, там уже лежали окровавленные трупы».
На вопрос: «Почему не вызвали полицию?» — отвечал: «Испугался, что меня, иностранца, сделают крайним. Поэтому и побежал куда глаза глядят».
По показаниям соседки, зафиксированным российскими следователями, когда она ближе к обеду позвонила в квартиру, где произошло убийство, двери ей открыл квартирант. Вторая соседка засвидетельствовала, что видела днем в дверях соседа в состоянии прострации, а сзади него выглядывал квартирант.
Подозреваемый попытался перевести стрелки на сына убитых: мол, он горький пьяница, вот и порешил родителей, украл деньги у родной тетки. Российские следователи проверили его алиби. Оказалось, что тот в момент убийства находился совершенно в другом месте. К преступлению не причастен.
Присяжные — за обвинительный приговор
Когда материалы расследования поступили в специализированный межрайонный суд по уголовным делам ЮКО, подсудимый обратился с официальной просьбой, чтобы процесс проходил с участием присяжных заседателей. По итогам судебного следствия они проголосовали: виновен.
Этот процесс активно отслеживался СМИ. В судебном зале, где проходило оглашение приговора, присяжные заседатели заняли кресла на возвышении. Присутствовали женщина — адвокат подсудимого и многочисленные журналисты. Все внимание было обращено на представительного мужчину с пробивающейся на остриженной голове сединой в стеклянной кабинке, охраняемой вооруженным конвоем. Он не реагировал на журналистскую толпу. Иногда переговаривался со своей защитницей.
В зал вошел судья А. Карабаев и стал зачитывать приговор. Суд признал А. Б. виновным в разбойном нападении с применением предмета в качестве оружия, убийстве двух лиц и покушении еще на одно убийство. Процессуальный прокурор, представлявший гособвинение, просил назначить подсудимому 22 года лишения свободы. Суд назначил ему 20 лет содержания в исправительном учреждении максимальной безопасности с конфискацией имущества. Удовлетворил моральный иск сына убитых родителей и взыскал с А. Б. в его пользу 6 миллионов тенге, а также процессуальные издержки в размере 206 тысяч тенге. Правда, взыскивать с осужденного оказалось нечего: он гол как сокол. Ни недвижимости, ни сбережений, ни автомобиля. Можно предположить, что заранее принял предупредительные меры. Значит, все эти годы жил в тревожном ожидании. И час расплаты, пусть с большим опозданием, но наступил.
Вынесенный приговор не вступил в законную силу. И, конечно, будет обжалован во всех вышестоящих судебных инстанциях. Ведь осужденный не признал себя виновным.
Татьяна Корецкая
фото автора