Единственная на всю страну колония строгого режима для женщин ИЧ 167/4 находится в Шымкенте буквально в двадцати метрах от нашей редакции, а потому мимо выбеленного забора с колючей проволокой по периметру прохожу не единожды в день. Признаться, ни разу не закралась в голову мысль: «А что происходит там, по ту сторону?» Заглянуть за этот высокий забор помог случай, вернее, пилотный проект «Казахстан без насилия в семье». Старший помощник генерального прокурора по особым поручениям С. Турсынбекова, внедряя его в жизнь, вплотную занялась защитой прав женщин и поиском причин, которые множат количество преступлений в семейно-бытовой сфере. Осужденные женщины, уверена она, тоже должны быть услышаны, ведь зачастую именно насилие и невозможность найти защиту от него становятся отправной точкой совершения злодеяния. Предложением Салтанат Пархатовны встретиться с обитательницами колонии нельзя было не воспользоваться, а потому, преодолев вполне понятный страх перед тюремными стенами, отправилась туда вместе с ней.
Уже при входе пришлось оставить все личные вещи, включая диктофон и телефон. Разрешили взять с собой только блокнот и ручку — таковы правила в учреждении строгого режима. Но шли мы, тем не менее, не с пустыми руками: Салтанат Пархатовна приготовила для осужденных женщин небольшие презенты. «Выполняю их просьбы, озвученные в первую нашу встречу, — пояснила она. — Кремами и гелями для душа женщины хотят пользоваться даже в тюрьме. Кстати, здесь же у многих проснулся интерес к психологической и художественной литературе, поэтому принесла им еще и книги».
Встретил нас начальник ИЧ 167/4 ДКУИС подполковник юстиции А. Нурсеитов. По его словам, женской колонией строгого режима учреждение стало пять лет назад, а построена была тюрьма в 1967 году. Немало человеческих трагедий повидали эти стены за свою историю.
— Сегодня в колонии содержатся 205 женщин, приговоренных к длительным срокам заключения за убийства, наркотики, мошенничество и другие тяжкие преступления. Многие из них имеют рецидивы, — по мере того как Айдар Асатуллаевич «знакомил» нас с контингентом, рассказывая об особенностях тюрьмы, воображение рисовало безрадостную картину, которую предстояло увидеть. Впрочем, опасения были напрасны. — Средний возраст осужденных — от 30 до 50 лет. 22 из них обучаются в колледже швейному делу, по окончании учебы им даже выдадут дипломы. Сто женщин работают швеями в РГП «Енбек Шымкент», шьют спецодежду. 26 заняты в хозобслуге колонии. Заработная плата — от 15 до 50 тысяч тенге — перечисляется на счета осужденных. Эти деньги идут на выплату алиментов, возмещение материального ущерба, если это назначено судом.
30 осужденных инфицированы ВИЧ, состоят на учете в шымкентском СПИД-центре. Трое из них работают там волонтерами.
Психологическое состояние здешних женщин под регулярным наблюдением двух психологов. Склонность к суицидам, депрессивному состоянию, конфликтам специалисты выявляют сразу по прибытии в колонию очередной осужденной. Так называемая группа риска — под особым контролем.
В небольшом актовом зале колонии собралось около двадцати женщин. В одинаковых серых халатах, синих косынках, черных тапочках, и даже взгляд у всех был какой-то одинаковый: настороженный, тревожный. Начать разговор с ними — дело непростое. Но Салтанат Пархатовна с первых минут общения настроила диалог. Такого общения — откровенного, прямого, искреннего — осужденные женщины словно ждали. Вывод о том, что в первооснове практически каждого их преступления — насилие, алкоголь, наркотики — единодушно признали. Как и то, что половины этих преступлений могло и не произойти, если бы кто-то помог им остановиться и увести от роковой черты. Не снимая с себя вины за содеянное, они откровенно говорили, что сегодня женщинам сложно защитить себя от насилия. Годами терпят, мучаются, разрушая свою жизнь и жизнь своих детей. Пока не произойдет еще более страшное.
В тюремных стенах работа над ошибками особенно горька. Преступив закон и отсидев за это срок, снова стать частью нормального общества практически невозможно, говорят они, а потому дорога вниз уже не знает остановок.
— Пять из девятнадцати лет я отсидела, осудили за наркотики, — поднялась с места молодая женщина по имени Ардак. — Дочке тогда было пять, сейчас уже десять. Когда я выйду на свободу, ей будет 25 лет. Растет, слава Богу, не в детдоме — у моей мамы. Но все равно я теряю своего ребенка! На общение — всего один звонок в неделю продолжительностью 15 минут. Я уже для нее словно чужая, говорить ей со мной не о чем. А так хочется знать, чем она живет, а уж как увидеть хочется! Видеозвонки родным по скайпу — мы об этом мечтаем! Нельзя ли рассмотреть их в качестве одной из мер поощрения?
— А мои дети уже выросли без меня, — продолжила другая осужденная. — Когда посадили, им было девять и шесть лет, а сейчас — больше двадцати. Статья — за мошенничество: пока материальный ущерб не выплачу, на УДО даже подавать не стоит.
— Мне сидеть еще три года, молю только об одном: чтобы мать-инвалид жива была, — тихо произнесла худенькая женщина с глазами, полными слез. — Мысль, что ее будут хоронить соседи вместо меня, не дает покоя ни днем, ни ночью.
Слово за слово — высказались все. Истории — одна трагичней другой. Поплакали, пожаловались на горемычную жизнь и ошибки, которые стоили самого дорогого — свободы. Годы, проведенные в тюрьме, отняли лучшее, разрушили связи с родителями и детьми, обществом. И эта утрата невосполнима. «На путь исправления не встал» — эта фраза для тех, кто подает прошение об УДО, каждый раз звучит, словно второй приговор. Заслужить досрочный выход на свободу, говорят осужденные женщины, практически невозможно. Поэтому снова и снова звучала просьба, адресованная представителю Генеральной прокуратуры, о введении видеосвиданий по скайпу. Салтанат Пархатовна заверила, что незамеченной она не останется.
Встреча незаметно растянулась на несколько часов: время словно остановилось. Перешагнув порог колонии обратно, невольно подняла глаза в небо: за тюремными стенами оно казалось выше, светлее, голубее. Уберечь от тюрьмы как можно больше женщин — матерей и дочерей — по силам это обществу?
А. Масалева
фото автора