«Радоваться такой чепухе, как Новый год!..»

За окном традиционный для декабря белесо-серый туман — таким он и бывает! С чего это кто-то придумал, что туман синий?

Ветки и стволы опустевших деревьев, замечу для сгущения красок, грязного цвета, они расчеркивают унылое декабрьское небо… Такая картина вырисовывается, если смотреть из окна квартиры. Но не прекрасней будет небо, если разглядывать его со двора — такие же над тобой тусклые краски. Правда, возвращаясь в ушедшие дни, были на небе голубые проблески, эдакие подсветки со стороны где-то спрятавшегося солнца.

Черт меня дернул в день, когда все серо и уныло, взять в руки «Новогоднюю пытку» Антона Павловича Чехова, чтобы иронический рассказ вообще вогнал в антиновогодние чувства. Сюжет простой: жена отправляет мужа, московского чиновника, по родственникам с поздравлениями с Новым годом, которые довели его отнюдь не до праздничного настроения. Хоть полно чеховской иронии, и надо это понимать, но меня она не прельстила. Мое восприятие рассказа в унылом настроении — всерьез!

«Радоваться такой чепухе, как Новый год, по моему мнению, нелепо и недостойно человеческого разума, — пишет Чехов. — Новый год — такая же дрянь, как и старый, с тою только разницею, что старый год был плох, а новый всегда бывает хуже».

Постойте, уважаемый Антон Павлович, мы оттого и желаем на Новый год счастья, потому что кое у кого «Новый год такая же дрянь, как старый…» Мы, привычно желая счастья в новом году, подчеркиваем при этом, что счастье должно быть новым, подразумевая, что оно все равно было в уходящем году, но не все успели это заметить.

Для Пушкина с Лермонтовым Новый год тоже не был особенно достойным поводом для вдохновения. Но ко временам года, в частности, к зиме, они относились положительно. Александр Сергеевич накануне 1825 года писал: «Сижу дома и жду зимы». Надо полагать, что, как и у нас, со снегом были проблемы. Но декабрь 1825-го чуть не вовлек его в группу декабристов, выступивших против царя на Сенатской площади: не было в это время поэта в столице, он был в ссылке в Михайловском. Вот такое было у Пушкина предновогодье, полное ожидания зимы и тревоги за восставших против государя.

Но были и другие поэты, пусть не такие великие, как Пушкин и Лермонтов, но оставшиеся в анналах истории, например, Валерий Брюсов, для которого Новый год был праздником:

Будет снова пениться в бокалах,

Искры сея, жгучее вино,

В скромных комнатах и 
пышных залах

С боем полночи звучит одно:

«С Новым годом! С новым
счастьем!» —

Дружно грянет хор веселых голосов.

Между прочим, это царь Петр I указал, что надо пить игристое вино, а другой царь — Александр II — призвал чокаться хрустальными бокалами. Как вы понимаете, шампанское было напитком аристократов. Поколение советских людей только в 60-ые годы прошлого столетия познало вкус вина игристого, носящего название «Советское шампанское». Стоило оно недешево. Впрочем, Халима Кичкембаева, архивист высшей категории областного государственного архива, подсказала, что в XIX веке бутылка крымского шампанского тоже была не всем доступна: она стоила 9 рублей при средней зарплате в 16. Водочка, родная, русская, стоила 40 копеек за бутылку.

Мой давний сосед — слесарь четвертого разряда дядя Петя, исторически хорошо подкованный, — игнорировал шампанское на Новый год категорически и бесповоротно. И вообще он был против вина игристого. Имел на этот счет устойчивую точку зрения. Он говорил по поводу празднования Нового года так: «Я свою зазнобу с первых дней женитьбы научил: «Маня, запомни на всю жизнь, что холодец с хреном и соленый огурец с отварной картошкой, да квашеная капустка с лучком под постным маслицем никак не компонуется с шампанским. На столе на Новый год должен стоймя стоять графин с водкой. Стол должен быть ЧИСТО РУССКИМ ДАСТАРХАНОМ. Стакану все равно, с чем он чокается. Но мы должны блюсти традицию, как завещал царь Петр I, который привез из Голландии правила отмечания Нового года. И мы традицию не должны рушить». Эта традиция, считал слесарь четвертого разряда, касалась водки по праздникам.

Дядя Петя потом до утра ходил по соседям с графином, дополнительно заполненным водкой, и продолжал доказывать, «что стакану все равно, с чем он чокается».

В таком состоянии, каким был под утро дядя Петя, действительно, было все равно. Не только стакану, но и ему.

В сущности, дядя Петя, тезка царя, во многом был прав. Только не в утверждении, что Петр I выпивал одну чарку вина, закусывал соленым огурцом или салатом из редьки, а в том, что не переводил продукты на оливье. Чарка-то, пожалуй, полбутылки имеет. Нет, царь нам не пример, хотя бы потому, что день-то он начинал именно с чарки!

Халима Кичкембаева помогла разобраться, что было в старину на новогоднем столе. Простая еда — соленые огурцы, моченые яблоки из бочки, грибочки солененькие, картошка… Прямо как у слесаря дяди Пети. А царь еще и кушали любимый салат из редьки. Стоял на столе графин с взваром из сухофруктов, компот в общем.

Наш народ на Новый год за столом ведет себя так, как будто до этого весь год не ел, чтобы оторваться в одну ночь, а именно с 31 декабря на 1 января. Какой там салат из редьки!

Но не все занимались чревоугодием, делом постыдным, но и долгожданно приятным. Ведь царь, написавший указ, как праздновать Новый год, имел в виду украшение елки, фейерверки, хороводы, маскарады, чтобы людям было весело! И многие граждане, которые заботятся о своем здоровье, именно так и поступают. Ведь застолье – это вторично. У нас не так. У нас застолье – первично. Помните, люди старшего поколения, как наши родители припасали деликатесы тех времен со словами: «Не трогайте, это на Новый год!»

Но вернусь к хорошей поэзии, настраивающей душу на очищение от неприятностей в канун новогоднего праздника. Может, для взрослых это самое счастье было связано со встречей любимого человека. Начало встречи – с полунамеков, быстрых, многозначительных взглядов С ТОЙ СТОРОНЫ, когда душа трепещет: «А вдруг это ОН (ОНА)?» У Ивана Бунина «Ночь прошла за шумной встречей года…», и в эту пору возникли «сладкие муки», связанные с тем, что он ловил «сквозь блеск огней и говор» быстрый взгляд «влюбленных глаз». Значит, Новый год приносит разнообразные чувства и ощущения. Вполне конкретный намек на приближение нового счастья!

Чтобы ни писал Чехов, но под Новый ли год или 1 января мы надеемся, что пожелания, сказанные в ваш адрес, в новом году хоть чуточку, но исполнятся. Как у Бунина, например. Хотя у него намек на большую любовь.

Грустно, что ничто не смогло сбить писателя с первоначальной точки зрения относительно Нового года. Антон Павлович в письме к брату Михаилу подтвердил в очередной раз, что не очень-то верит «в Новый год и его особенности».

У всех людей счастье бывает разным и, может быть, относительным.

А у меня в детстве Новый год был ощущением предстоящего чуда. Папа часто рассказывал мне сказку про волка и лисицу.

Рефреном звучали слова хитрой лисицы:

— Мерзнi, мерзнi, вовчий хвicт!

И волк-дурачок, опустивший хвост в прорубь, отморозил его, остался без хвоста, а хитрая лисица собрала рыбку.

Волка было жалко. Но во втором классе к нам в школу приехал кукольный театр, и я увидела, что лисе не удалось обхитрить волка, и он остался с хвостом. Оба зверя наловили много рыбы, приготовили из нее угощения и пригласили на Новый год лесных друзей. А потом нам, детям, рожденным после войны, и не знавшими никаких деликатесов, раздали рыбки-леденцы на деревянной палочке. Будто это то, что наловил в пруду волк, чтобы порадовать нас.

Для меня этот радостный исход был новогодним чудом, в которое мы верили. Оказывается, можно жить и никого не обижать.

Дети чаще верят в чудо, может быть, больше для них придуман праздник еще до нашей эры римским правителем Юлием Цезарем.

Но вернусь к военным годам, когда в нашу область прибыло восемь детдомов, не считая детишек с родителями, бабушками и дедушками. Воспитанники по месяцу и более того добирались до Чимкента – разутые, легко одетые, голодные. Взрослые собирали их в дорогу наспех, когда немцы уже были на пороге дома.

Как бы ни было трудно городу, принявшему почти столько же эвакуированных граждан, сколько проживали в Чимкенте, но новогодний праздник для детдомовских ребят в январе 1942-го был организован. Мальчишек и девчонок детдомов, эвакуированных из Ворошиловградской, Воронежской и Ростовской областей, для начала одели-обули. Было выделено 400 пар нижнего белья, 250 пар детской обуви, артелью «Заря» — 500 пар трикотажного белья, горторготдел обязался обеспечить детей калорийными продуктами питания. На Новый год детям из довоенных запасов «выданы кульки, в которых было два саксонских пряника, по три карамельных конфеты, по две ириски кондитерской фабрики «Красный Октябрь», а также по одной шоколадной конфете фабрики «Рот Фронт», по два ореха и одно яблоко». Яблоки привезли из колхоза «Курлус» Келесского района.

Не до новогодних утренников было во время войны, но скудные данные областного государственного архива свидетельствуют, что детям по мере возможностей дарили радости праздника.

Вот еще один факт из биографии Чимкента. К Новому 1944 году артель «Чимшвей» сшила 20 комплектов детского приданого (что это такое — не знаю), 50 пар белья, а артель «Гайрат» — 100 детских костюмов и 65 платьев. Надо полагать, что получили дети и долгожданные кульки со сладостями.

Есть еще факт. Цитирую документ областного государственного архива: «Комсомольцы железнодорожного узла «Чимкент» организовали сбор подарков для детей фронтовиков, которые принесли в детские ясли и сады. В торжественной обстановке игрушки вручены детям».

А в центральном парке Чимкента было украшено игрушками одно из хвойных деревьев. Лошадь, впряженная в повозку, возила детей по парку.

В биографии каждого из нас были разные встречи Нового года. Но какие бы они ни были – радостные или нет, мы ждем начало нового жизненного периода, отмеренного календарем.

Вот так, от чеховского неприятия особенностей Нового года, радости пития игристого вина Валерием Брюсовым, приземлившего слесарем четвертого разряда графином с водкой наступление Нового года мы вспомнили, как отмечали праздник. Архивист Х. Кичкембаева напомнила о детях военной поры, которые радовались саксонским пряникам и конфетам.

Но как бы мы ни относились к новогодним традициям, Новый год в виде Деда Мороза и Снегурочки все равно наступит. И это неизбежно. Может, к нашей радости случится и то, о чем написал Владимир Солоухин:

Зима разгулялась

Над городом южным.

По улице ветер летит ледяной.

Промозгло и мутно,

Туманно и вьюжно,

А горы сверкают своей белизной.

С наступающим Новым годом, дорогие земляки! Приготовьтесь: после двенадцати часов вперед — во двор для фейерверков!

Людмила Ковалева