Тети Маши Кепшиной, медсестры из районной больницы, уже давно нет, но о ней вспоминают добрым словом до сих пор.
Последний раз я встречалась с ней как раз накануне 9 мая 1997 года. Жили мы с ней в Жетысае, где можно было легко найти нужного человека в маленьком городе.
Когда приглашали в гости, не спрашивали, на какой улице живешь.
Номер моего телефона, рассказывала тетя Маша, узнала у Татьяны Бондаренко, старшей телефонистки. Позвонила так: «Таня, милая, это тетя Маша Кепшина, дай телефон Люды».
Кто же не знал Марию Алексеевну Кепшину, которая много лет лечила жетысайцев, участницу Великой Отечественной войны. Знали ее и школьники, к которым она приходила нередко, рассказывала о войне, о том, как боролись с фашистами, про Победу.
Кажется иногда, что уже все знаешь о человеке, но нет, какие-то обстоятельства высвечивают его с другой стороны. Так у меня произошло с семьей ветеранов войны Марии и Ивана Кепшиных.
«Ой, Люда, — прокричала Мария Алексеевна Кепшина мне в телефонную трубку своим громким голосом, — радость-то какая, Петя Полагутин приехал в гости! Такой боевой товарищ, такой боевой… Приходи, познакомишься!»
Петя Полагутин — ее однополчанин, командир батареи.
Только открыла калитку во двор Кепшиных, как тетя Маша, розовощекая, подвижная, в нарядном шелковом платье, начала рассказывать:
— С Женей Павловой из Москвы, моей однополчанкой, давеча говорили по телефону. Вспомнили Петю. Она мне: «Маша, а ты знаешь, что Петро живет рядом с тобой в Чирчике?» И номер телефона дала. Я тут же заказала переговоры. Представляешь, он меня сразу узнал по голосу:
— Маша Маризина (это моя девичья фамилия)! Где ты?
Петро Полагутин приехал в Жетысай. Высокий, статный мужик, ростом и осанкой такой же, как Иван Кузьмич Кепшин. Втроем сфотографировались на память. Дядя Ваня надел свой парадный пиджак, где было много наград Родины, в том числе боевых: «За отвагу», «За боевые заслуги» и др. Петро немного расстроился, что не догадался приехать с наградами. Да ладно, встретил однополчанку живой и здоровой — и это счастье.
Сколько было в этот день воспоминаний о боевых друзьях — сладких и горьких!
Тетя Маша предупредила меня еще у порога дома: «Ты обо мне особенно не очень-то, а то подумают, что считаю себя героиней. А я всего-навсего ефрейтор, как этот, прости Господи, с которым воевали…»
Мария Алексеевна родом из Ульяновской области. Если плыть вверх по великой Волге-матушке, аккурат прибудешь к ее родному селу Губашево. Когда началась война, жители всем селом пошли рыть окопы — а вдруг немец дойдет до них? Тетя Маша вспомнила, что противотанковый ров надо рыть глубиной три метра, а по бокам делать конус, чтобы фашистский танк попал в ловушку и никогда из нее не выбрался.
«До кровяных мозолей нарыли окопов, но фашист до них так и не дошел. И слава Богу!» — сказала тетя Маша.
М. Кепшина в родном селе была комсомольским вожаком: работала в сельсовете налоговым инспектором, трактористкой — в тракторной бригаде. Боевая была девушка.
В сорок третьем Мария получила повестку на фронт.
«Мама в слезы, — вспоминала Мария Алексеевна. — Из семьи на фронт ушло пять душ. Брат, что с десятого года, погиб. Он захоронен в братской могиле под Волгоградом. Остальные родичи вернулись. Вот мама и лила по мне слезы».
Кем была Маша на фронте? Сначала телефонисткой. Но голос у нее громкий, командир все время делал замечания, чтобы она не кричала в трубку, а то немцы зафиксируют дислокацию подразделения… Словом, на связи из-за голоса Маша не прижилась. Стала батарейной разведчицей. Дали бинокль, чтобы наблюдала за небом. Если заметит немецкий самолет, тут же передает координаты батарее. И Петро Полагутин лупит со своими ребятами по фашистскому самолету.
За войну Мария Алексеевна научилась по звуку определять и тип самолета, и количество, и направление. Если рации не оказывалось рядом, Маша кричала, батарейцы ее хорошо слышали. Больше Марии замечаний из-за громкого голоса не делали, а сразу бросались к орудиям и колошматили фашистов в самолетах.
«В войну бывало всякое, — рассказывала М. Кепшина. — Я кричу во всю силу голоса, что летят «Юнкерсы», а зенитчики не успевают их сбить. И тогда бомбы летят на головы однополчан».
Почувствовала, что Мария Алексеевна гордится своей военной специальностью. Ведь разведчик «воздуха» — напряженная работа: все время надо прислушиваться, вострить уши.
Вот так постепенно двигались зенитчики к логову Гитлера — к Берлину. Тяжко было всем на войне, а уж женщинам подавно. Но они сдюжили. С сожалением вспоминает ефрейтор Красной Армии, что всего-то 45 км осталось до Берлина, но они не дошли. А как хотелось сфотографироваться у Бранденбургских ворот!
А Иван Кузьмич, будущий муж Марии, тоже оказался из Ульяновской области того же Барановского района, но из села Голодяевка.
На срочную службу в Красную Армию Иван Кепшин был призван осенью сорокового. Был шофером, потом обучен танкистом. И через год, аккурат в сорок первом, попал на фронт. Честно воевал, вернулся домой в мае сорок шестого.
«Теперь слушай, как дела были дальше, — сказала тетя Маша. — После фронта в сорок пятом вернулась в родное село, пошла работать на маслозавод. Возвращаюсь в один день после работы домой и вижу, что за столом сидят два парня. Как увидела одного, так и зашлось сердце. Он тоже дар речи потерял. Как будто молния нас поразила! Через неделю Иван заслал сватов, сыграли свадьбу. Вот так судьба свела нас на всю жизнь. Троих детей нарожали, есть у нас и внуки».
В сорок седьмом молодая семья уехала в Ташаузский район Туркмении, где надо было осваивать новые земли. Иван Кузьмич шоферил, работал на экскаваторе. А Мария Алексеевна трудилась в обществе Красного Креста и Полумесяца, училась два года на курсах медсестер.
Когда началось освоение Джетысайского массива, они поехали на новую стройку. Иван Кузьмич устроился в организацию «Казкирсупр», которая занималась освоением земель, строительством ирригационных объектов и жилых помещений, организацией совхозов. Мария Алексеевна устроилась в больницу, где и проработала 35 лет.
На освоение целинных земель в Джетысай приехало немало ветеранов войны.
Среди них была и другая зенитчица — Фаина Измаиловна Куприянова. Она, как и М. Кепшина, была разведчицей «по воздуху». Но тетя Фая не склонна была рассказывать свою военную биографию. Но весь Жетысай знал, что она балерина из самого Ленинграда. У нее до старости, до ухода из жизни, оставалась стройная фигура, обращала внимание на себя даже походка. Не простая женщина! Верили или нет рассказам о балетной истории, трудно сказать. Это было неважно.
В семье Матрены Васильевны Тямало, медсестры местной больницы, в которой часто бывала тетя Фая, как-то обмолвились, что Куприянова была зенитчицей. Помог узнать военную биографию Фаины Измаиловны Ахмет Шукерхан — главный хранитель фондов Жетысайского регионального государственного архива, что важно для истории Победы. В госархиве, в одном из старейших учреждений области, архив существует более полувека, сохранилась короткая автобиография, собственноручно написанная Фаиной Измаиловной, военная фотография, видимо, с сослуживцем, я могу ошибаться в этом, подпись на фото такая: «Розочке от сержанта Фаины. 13.1.43 г.».
Зная по Жетысаю тетю Фаю много лет, не удивляюсь, что автобиографию она писала коротко и неохотно: зачем морочить впустую себе голову? Я и так все помню. И кому это надо? Приблизительно такие вопросы могла задавать тетя Фая на предложение написать автобиографию. А вот теперь разбирайся с ее почерком, пропуская целые фразы, чтобы понять ее, балерину, что она делала на фронте. В эти дни вместе с Ахметом разбирались, тем более что текст уже стал слабо виден от времени.
Вот то, что удалось прочитать, прикладывая к бумаге лупу. К сожалению, в наших архивах нет реставраторов и специального оборудования, чтобы не дать угаснуть текстам.
Родилась Куприянова Фаина Измаиловна в Ленинграде 7 ноября 1921 года. Член ВЛКСМ с марта 1938 года.
«Заканчивала 7 классов. Образование среднее. Окончила Ленинградское хореографическое государственное училище, — пишет она. — Работала артисткой балета Башкирского театра в г. Уфе до войны. В Красную Армию вступила добровольно в марте 1942 года. Служила в 44-й артиллерийской дивизии ВНОС (войска воздушного наблюдения, оповещения и связи, являвшиеся составной частью противовоздушной обороны, — авт.)».
Далее в тексте: «В августе 1942 года Куприянова была зачислена старшим писарем Отдельной (текст неразборчив) роты. На фронте участвовала с июня 1942-го до августа 1942… Но в декабре 1943-го, — пишет она, — нас направили в 1100 ОК (дальше идет сплошная аббревиатура из названий воинских подразделений)». Значит, на фронте она была и в сорок третьем.
Фаина Измаиловна сообщает, что после войны вернулась в Башкирский театр балериной, но вскоре его покинула, став телеграфисткой. Телеграфисткой она какое-то время была и на фронте. Потом уехала в Джетысай.
Вот такую биографию участницы войны рассекретил Жетысайский региональный государственный архив.
Эх, тетя Фая, тетя Фая… А ведь могла бы подробнее рассказать, что делала выпускница знаменитого Ленинградского хореографического государственного училища на войне!
Но даже то, что она сделала на фронте, было приближением к общей Победе. И это важно для истории.
Снимки Кепшиных и Куприяновой предоставлены Жетысайским региональным государственным архивом.
Людмила Ковалева
В наших соцсетях : Telegram-канал, Telegram-канал найдете много интересного, только важные и новые события! Наш Instagram. Подписывайтесь!