Не по календарю, а по теплу, которое держится этой осенью, не верится, что дожили до предзимнего месяца. Лето не хочет уступать своего места… Хотя уже витает предчувствие, что скоро все кончится, и вот-вот заплачут деревья дождями, и сухие листья, наметенные частыми порывами ветра, уже не будут похрустывать под ногами, как застывшие льдинки, а размякнут, сдадутся новому времени года. И на тротуарах, почерневших от дождя, желтые листья будут выглядеть, как янтарные вкрапления на потемневших от времени старинных иконах.
И каждый раз, когда приходит золотая осень, думаешь совсем по-блоковски, что «осень прошлых лет была не так грустна», потому что каждому из нас она отсчитала год.
Осень настраивает на философский лад, на осмысление дня вчерашнего. Особенно тех, у кого было много времен года. И когда начинает кружиться желтый лист, «все кажется, и помнится, и мнится». Старенькая бабушка Таня говорит так:
— Слава Богу, до осени дожила. А там и Новый год не за горами.
— Нам на этом свете отпущен всего лишь миг, — говорит соседка, задумавшаяся о смысле жизни в свои молодые года. — И надо прожить его достойно (фраза почти как у Николая Островского). Поэтому я считаю, что бабушка Таня права — надо думать о будущем. Она — о Новом годе, а я мечтаю о весне, о любви. Ноябрьский ветер разметал листву, осень осталась в скудном, однообразном убранстве.
А бабушка Таня не согласна. И я понимаю, почему. Молодость видит в осенней природе угасание, но мудрость — начало возрождения нового.
Сейчас бабушка Таня, сидя во дворе дома на скамейке, ловит теплые лучи солнца. Тонкие паутинки, напоминающие серебряные нити, окутали ветку сирени. Но ветер сорвал их, они упали на лицо.
Бабушка смахнула паутинки с лица и сказала:
— Еще немного тепло продержится. Не видела, чтобы журавли в клин выстраивались. Рано им с домом прощаться, не пришло время. Пусть вместе с нами поживут еще здесь.
Но, как написал Константин Бальмонт, всему приходит свой черед и тогда «осень проснется и заплачет спросонья».
Этот приход неизбежен.
ЛЮДМИЛА КОВАЛЕВА