Тайказан: возвращение домой

История возвращения из Ленинграда на родину в Туркестан после долгого отсутствия тайказана еще будет долго рассказываться, обрастая новыми подробностями. Возможно, не всегда достоверными. Будут исчезать имена тех, кто много лет делал все возможное, чтобы это древнее сокровище мировой культуры вернулось домой. Его отвезли летом 1935 года в Ленинград в Эрмитаж, где проходил III международный конгресс иранского искусства и археологии. В музее была развернута грандиозная выставка, где достойное место в экспозиции занял тайказан из мавзолея Ходжи Ахмеда Ясави.

Накануне Нового года со мной связался аксакал, почетный гражданин Туркестана Абдусадык Абдуразаков, один из тех, кто провожал тайказан из Ленинграда в Туркестан в сентябре 1989 года. Он сразу оговорился, что этому радостному событию предшествовала огромная работа многих известных и не очень жителей Казахской Советской Республики, а также Москвы и Ленинграда. Их содействие в этом было разным, но оно было настолько мощным, что привело к возвращению реликвии на родину. Но аксакал уверен, что большая заслуга в этом принадлежит председателю Туркестанского горисполкома Эркину Искандаровичу Джурабекову, который рассказывал, что после назначения его на должность он встретился с аксакалами и спросил, что он должен сделать важного для города. И ему ответили: «Верни тайказан домой!»

— Пять лет Эркин Искандарович занимался этой, как казалось мне, безнадежной затеей. Но, видимо, Всевышний давал силы не терять надежды, при этом для мэра это по существу была общественная работа, — рассказывает А. Абдуразаков. – Сохранились многочисленные документы переписок с разными ведомствами, вплоть до писем в Верховный Совет СССР, лично Генеральному секретарю ЦК КПСС Михаилу Горбачеву. Организовывал глава города и письма-обращения в Москву руководителей всех творческих союзов Казахстана с одной единственной просьбой: «Верните тайказан!» В столицу же была послана для решения этого вопроса делегация Туркестана во главе с Героем Советского Союза Расулом Исетовым. В группе были и два депутата Верховного Совета Казахской ССР. Нам отказывали, хотя сохранился документ, что тайказан передается временно в Эрмитаж, где будут проходить конгресс, выставка.

Как-то больше зациклившись на возвращении «ритуального котла», так он назван в решении сессии горсовета, мы не вспоминаем, как его отправляли в Ленинград.

— Узнал я об этом случайно, встретившись с Александром Александровичем Бородавко, жившим в то время возле железнодорожной станции Туркестана и ставшим очевидцем событий, — вспоминает Абдусадык ага. – Он мне все рассказал, а потом подарил фотографию, которая, к сожалению, исчезла после того, как я ее передал одному из партийных товарищей. По рассказам Бородавко, котел везли в санях, хотя было лето, их тянул небольшой трактор. Жители города шли следом, плакали, будто провожали дорого человека в последний путь, бросали горсти земли. Приняли котел на открытую платформу вагона. Увы, никто не помнит, как его поднимали. На исчезнувшей фотографии запечатлено, что котел установили куполом вверх. На платформе стояли два человека в узбекских национальных халатах. И красноармеец, может, два, не помню точно, на голове была буденновка.

На Международном конгрессе выступал с докладом и Михаил Евгеньевич Массон, известный ученый-востоковед, издавший в Ташкенте в 1930 году брошюру-исследование «Мавзолей Ходжа Ахмеда Ясави» (благодарю А. Абдуразакова за подаренную мне копию этого замечательного труда). Вот что Массон пишет о котле, установленном в мавзолее: «Здесь в центре стоит огромный, в рост человека, бронзовый котел — «казан», давший наименование всей комнате — «казанлык». Десять высоких тугов с пушистыми волосяными хвостами, обступают котел прикрепленные к его десяти петлям 30 выпуклых шишек, тремя рядами посаженные на верхней его части, оживляют плоский рельеф небогатого орнамента и трех полос надписей. Нижняя из них много раз повторяет, что «царство принадлежит богу». Средняя заключает начертанные то справа налево, то слева направо восклицания: «Да будет благополучно», и указание, что сработал котел Абд-ал-Азиз, сын Сарвар-ед-Дина из Тавриза. Наконец, верхняя надпись содержит начало одного стиха Корана и указание, что этот сосуд для воды — сакоя отлит по распоряжению Темира 20 щаваля 801 г. х., т. е. 25 июня 1399 года н. э.».

Котел был весом около двух тонн, высота его — 1 м 62 см, диаметр — 2 м 42 см.

М. Массон в своих исследованиях, когда пишет о мастере Абд-ал-Азизе, делает сноску: «Недалеко от селения Карнак, лежащего в 25 километрах к северу от города Туркестана, жители показывают развалины завода, на котором будто бы отливался котел для мавзолея Ходжа Ахмеда».

И дальше Михаил Евгеньевич пишет, что когда-то в котел наливали подслащенную воду, которую раздавали правоверным по окончании пятничной молитвы.

Но давайте вернемся к тому, почему казан сразу же не был возвращен в Туркестан после окончания конгресса.

— Я видел в Ленинграде телеграмму, посланную из Туркестана директору Эрмитажа Борису Борисовичу Пиотровскому, за подписью секретаря горкома партии, председателя горисполкома и уполномоченного НКВД. В ней они просили воздержаться от отправки тайказана в Туркестан, так как это могло вызвать нежелательное нашествие паломников. Известно, как активно партия большевиков боролась с религией.

И в доказательство этой точки зрения приведу архивный документ от 9 февраля 1937 года, озаглавленный «Из решения бюро Туркестанского райкома ВКП(б) Южно-Казахстанской области «О задачах постановки работы по антирелигиозной пропаганде в районе»: «Сообщить для сведения в Крайком и ОК ВКП(б), что, несмотря на ряд мероприятий правительства Казахской ССР о ремонте мечети «Азретсултан» и содержании штатной единицы для охраны мечети «Азрет-Султан» как исторической ценности и для использования ее как музея, она до сих пор в результате отсутствия мер к оборудованию остается притягивающим местом религиозников Казахстана, Узбекистана, Таджикистана и Башкирстана. Коллективные посещения молений еще до сих пор имеют место. В январе из Избастненского района Узбекской ССР приехало 37 человек, в декабре из Сайрамского района приехало около 15 человек, 1 – из Манкента. Как представитель областного комитета исламистов приехал мулла и т. д. Их цель — организовать коллективное моление и идеализацию панисламизма. Коллективные приезды из других краев и районов значительно усилили активизацию духовенства в районе и усилили влияние мечети «Азрет-Султан».

Мечеть по требованию трудящихся превращена в музей, который может и должен стать на деле могучим очагом и средством антирелигиозной пропаганды.

Просить Крайком и обком ВКП(б) ассигновать специально средства для оборудования мечети, сделать ее действительно очагом культуры». И подпись секретаря Туркестанского РК ВКП(б), сохранившим линию партии на борьбу против верующих, культовых учреждений. Фамилия секретаря есть, но ее не указываю: он был приговорен к расстрелу 19 марта 1938 года. И не имеет отношения к ТОЙ телеграмме. Но имеет отношение к политике партии. Спустя годы — реабилитирован.

Но вернемся к рассказу А. Абдуразакова, как возвращался тайказан на родину.

— У Джурабекова сложились теплые отношения с директором Государственного Эрмитажа Борисом Борисовичем Пиотровским, который, как ученый-востоковед, понимал желание туркестанцев вернуть достояние мировой культуры туда, где оно находилось раньше.

— Правительственная телеграмма об отказе отдать тайказан застала нас в Ленинграде, — вспоминает А. Абдуразаков. — Через весь текст была начерчена красная полоса. Ситуация казалась безвыходной. Но только не для Эркина Искандаровича. Отрицательные ответы как будто давали ему дополнительные силы. Но вскоре ситуация изменилась. Спустя какое-то время Борис Борисович отправил телеграмму в Туркестан Джурабекову: «Приезжайте, разрешение на возвращение тайказана получено».

Телеграмму Пиотровский получил с приказом министра культуры СССР Василия Георгиевича Захарова от 04.07.89 за №283 «О передаче экспоната из Государственного Эрмитажа в Туркестанский республиканский музей».

Стали собираться в дорогу. Подготовили два КамАЗа, припасли матрацы, корпеше для казана, чтобы не повредить его во время перевозки из Ленинграда в Туркестан. Загрузили их арбузами для сотрудников Эрмитажа. И отправили машины в сопровождении милиционеров в путь.

А группа вместе с Джурабековым улетела в город на Неве самолетом.

Гостей встретил Б. Пиотровский в кабинете Эрмитажа. Съемка запечатлела директора музея, сказавшего перед началом погрузки котла такие слова: «Вы получаете свое. Мы сохранили этот памятник во время блокады. И торжественно передаем вам, чтобы вы сохранили как величайший памятник искусства. Пусть он вам принесет благополучие. Добра вам».

Тайказан хранился на втором этаже в цокольной части здания. Когда туркестанцы приехали, котел уж был готов для транспортировки, висел на опорах. Но его надо было вытащить через окно, но не находилось крана, чтобы эту более чем двухтонную массу пронести через проем и опустить в машину. Привлекали военных, но ничего не получалось. В популярной ленинградской телепрограмме «600 секунд» ведущий Б. Невзоров сообщил жителям города о предстоящей операции по переносу казана из здания во двор Эрмитажа, чем собрал немало болельщиков у музея.

— Но наши нашли на Балтийском флоте какого-то умельца вместе с краном, — вспоминает А. Абдуразаков. — Казан прошел через окно и медленно опустился в кузов КамАЗа. Драгоценную реликвию укрепили в машине. Уже вечерело. Решено было сопроводить груз. Впереди в такси поехал Муса Абдукадыров, за ним шел КамАЗ, я сидел в его кабине. Через несколько километров мы остановились, благословили ценный груз в добрый путь и вернулись к Эрмитажу.

КамАЗ с номером 87-89 ЧМС, принадлежавший хлопкозаводу, отправился в дальнюю дорогу. В Туркестан группа южан вернулась на самолете.

В городе уже все знали, что священная реликвия едет домой. К вечеру, ко времени прибытия груза, у мавзолея Ахмеда Ясави собрались люди, которые ликовали, плакали от радости, старались прикоснуться к святыне. Но Э. Джурабеков, боясь, что, если начнется разгрузка с помощью крана, кто-нибудь попадет под него, пострадает, решил перенести все на следующий день.

Но и утром, на другой день , народ все прибывал и прибывал к мавзолею, люди жаждали увидеть реликвию, возвращения которой ждали более полувека. Милиция оцепила территорию музея. Когда котел был поставлен на место, как вспоминал Джурабеков, один из столетних аксакалов зашел в музей, бросил в казан денежную купюру в качестве пожертвования. Тот поступок мог дать толчок тому, что паломники будут бросать в котел деньги, поэтому со временем его закрыли пленкой.

— История возвращения тайказана домой — событие важнейшее не только для нашего города, но и для всего Казахстана, — говорит Шамырза Мадалиев, собкор газеты «Южный Казахстан» по Туркестану, который помог автору этих строк в подготовке материала, поисках снимков. — В одном из интервью предшественник Джурабекова на посту председателя горисполкома Адил Алимов высказывал пожелание, чтобы установить на постамент КамАЗ, который перевез тайказан из Ленинграда в Туркестан. Это было бы интересно туристам и паломникам, которых привлекает в наш город древний музей. И все, что в нем находится. Но, к сожалению, этого не случилось.

Многолетняя работа по возвращению казана затронула сердца многих. Рассказывают, что когда погрузили котел в машинуи она сдвинулась с места, Эркин Джурабеков сел на бордюр и заплакал: «Я счастлив, что ты возвращаешься домой! Я исполнил волю Всевышнего!»

Так же плакали от счастья те, кто увидел, что бесценная реликвия вернулась.

Людмила Ковалева

В нашем Telegram-канале  много интересного, важные и новые события. Наш Instagram. Подписывайтесь!