В Чимкент приехал Мирзоян

По страницам нашей газеты

27 марта 1926 года на заседании исполбюро Сыр-Дарьинского губкома ВКП(б), исходя исключительно из финансовых соображений, было принято постановление о слиянии губернских газет «Смычка» и «Ақ жол» (нынешняя «Оңтүстік Қазақстан») с краевыми «Советская степь» и «Еңбекші қазақ».

Все наши подписчики «перетекли» в «Совстепь». В Чимкенте было открыто отделение краевой газеты, литсотрудники которого регулярно публиковали материалы в рубрике «Чимкент», набранной крупным шрифтом.

Вот что рассказывал заместитель редактора нашей газеты Георгий Голубев, профессиональный журналист, слывший историком газеты: «Советская степь», бывшая после «Смычки» некоторое время одновременно органом Казахского крайкома и Сыр-Дарьинского губкома, в конце 1928 года стала только республиканской. Решался вопрос новой губернской газеты. И вот в Чимкент прибывает группа работников «Правды». Она привозит с собой одну плоскопечатную машину, комплект различных шрифтов и линеек, резальную ручную машину. Группа ищет желающих обучаться печатному и наборному делу. Под руководством шефов небольшой коллектив учеников наборщиков и печатников в короткий срок осваивает дело, и вскоре читатели получают первый номер газеты «Правда в степи». Наладив производство, шефы уезжают, а газета продолжает выходить до марта 1932 года, когда она преобразовалась в областную газету «Правда Южного Казахстана».

Георгий Ильич вспомнил и об Алексее Семеновиче Глазунове, который, как печатник, стоял у истоков возрождения нашей газеты.

Вот краткая биография Алексея Семеновича. Он участник гражданской войны, а позже и Великой Отечественной. С печатным делом Глазунов столкнулся еще в 1925 году в Пятигорске, куда после мобилизации из армии его направили для освоения стеклографии — это один из способов печатания. Поработав стеклографом, он решил переехать в Чимкент, где устроился на работу в милицию. А когда узнал, что в городе готовятся к открытию губернской газеты «Правда в степи» и ищут квалифицированные кадры, пришел на работу печатником.

Глазунов вместе с московским наборщиком Корзуновым готовил выпуск первого номера газеты «Правда в степи», органа Сыр-Дарьинского окружкома и Беловодского райкома ВКП(б). Выпуск первого номера подписал Г. Броварский. Впоследствии он вспоминал: «Работать было трудно, особенно после 7 марта 1930 года, когда до нас дошли директивы ЦК об исправлении ошибок в коллективизации. И мы наладили выпуск раз в неделю четырехполосного номера».

Возможно, редактор имел в виду статью И. Сталина «Головокружение от успеха. К вопросу колхозного движения», опубликованную в газете «Правда», в которой шла речь о смягчении мер проведения коллективизации в сельском хозяйстве.

Однако директивы — это одно, а жизнь — это другое.

3 апреля 1930 года в №13 наша газета опубликовала заметку, которая говорила о том, что вопрос коллективизации — это вопрос классовой борьбы. И она будет продолжаться долго и жестоко: «16 марта 1930 года колхозники сельскохозяйственной артели имени Ленина начали сев, байские приспешники подняли в поле черный флаг, дав сигнал о прекращении работы. Тут же они порезали лучшую сбрую колхоза. А на следующий день организовали демонстрацию в Чимкенте с требованием распустить колхоз. Избили бедняков, отказавшихся участвовать в демонстрации».

Электростанция, снабжавшая типографию, из-за маломощности работала с перебоями, тираж печатали вручную. Тем не менее с февраля 1930-го по февраль 1932 года было выпущено 115 номеров.

В 1932-м, когда была организована Южно-Казахстанская область, наша газета стала называться «Правда Южного Казахстана».

Газеты той поры отличались множеством опубликованных писем трудящихся, проявлявших высокую политическую активность, в которых поднимались важные для них вопросы.

В годы горбачевской перестройки вышли в свет рубрики 30-х годов, правда, полностью модернизированные, но суть их появления была та же — крепить связь с читателями. Рубрики назывались так: «Сигналы с мест», «Голоса в конвертах» и т.д.

«Правда в степи» печатала обращения под рубрикой «По следам неопубликованных писаем» — была такая подборка, которая относилась к редакционным расследованиям.

Это эффективное средство связи с читателями, например: «Селькор Орлов написал в редакцию письмо, что заведующий Туркестанским райфинотделом Бобров развалил налоговую работу, поощряет частников, не мобилизует аппарат райфинотдела на сбор средств. Заведующий облфинотделом сообщил в редакцию, что факты подтвердились. Бобров с работы снят, привлекается к уголовной ответственности».

А вот другое письмо: «Товаровед Сайрамского райпотребсоюза Хохлов занимается самоснабжением, редко появляется на работе.

Некоторые работники прилавка, например, Алтухова, распродают товары своим знакомым, воруют мануфактуру из кусков.

Председатель райпотребсоюза Сопляков знает об этом, но мер не принимает. Облпотребсоюз, куда письмо направлялось для расследования и принятия мер, сообщил, что факты полностью подтвердились, Хохлов и Алтухова с работы сняты. Соплякову объявлен выговор с предупреждением. Одновременно с этим приняты меры по улучшению торговли в Сайрамском районе».

Двери редакции всегда были открыты. Писать в газету могли не все, не хватало грамотности, но рассказать о своей проблеме мог каждый. Появились селькоры, рабкоры, которые снабжали газету информацией. Судя по публикациям в газете 30-х годов, в стране царил трудовой энтузиазм, и в этом не стоит винить журналистов. Энтузиазм был, писали довольно критические материалы, но на фоне чего?

Появление в 1929 году заборных книжек было вызвано нехваткой хлеба, голодом, о котором не писали газеты. Газета чаще шла «нога в ногу с генеральной линией партии в вопросах коллективизации и индустриализации страны», о чем хвалили первых ответственных редакторов «Правды Южного Казахстана».

Будем следовать фактам на некоторых партийных мероприятиях. Например, за публикацию материалов о неделе коллективной сдачи излишков хлеба. Можно представить, насколько это было добровольным делом. Крестьяне пытались отдать свой хлеб не на стройки пятилетки, а продать спекулянту за высокую цену. В газете появилась первополосная «шапка»: «Ни одного фунта хлеба спекулянту! Дадим организованный отпор всем, кто пытается продать хлеб спекулянту!».

При нашей редакции был открыт кружок читчиков газеты, куда записались грамотные люди, умеющие так читать, чтобы доносить до неграмотных суть публикаций и правильную линию партии, когда кругом были оппортунисты, шовинисты, троцкисты, с которыми надо бороться. Читчики должны были уметь правильно комментировать директивы партии.

Накануне Всесоюзной переписи населения, в 1939 году, в нашей газете была опубликована анкета «Как отвечать на вопросы переписного листа?». В нем был вопрос — кого стоит считать грамотным? Был для переписчиков готовый ответ, чтобы никому не морочить голову, заполняя листок, кто грамотный, а кто — нет: «Лица, умеющие читать медленно на любом языке, считаются грамотными».

Тем не менее, по воспоминаниям старейшего сотрудника газеты Василия Тимофеевича Филонова, в 1935 году тираж газеты «Правда Южного Казахстана» составлял 7 778 экземпляров (читчики помогли?), а в 1975-м — 86 тысяч. 15 мая 1975 года Указом Президиума Верховного Совета СССР газета была награждена орденом Трудового Красного Знамени «За плодотворную работу по коммунистическому воспитанию трудящихся Чимкентской области, мобилизации их на выполнение задач хозяйственного и культурного строительства».

Но до 1975 года надо было еще дожить, преодолеть многие препятствия на пути, в том числе на пути формирования коллектива, подбирая грамотных людей.

В. Филонов — один из первых сотрудников газеты, пришедших в редакцию в 1934 году. Вот как он вспоминает свой первый приход в редакцию. В кабинете редактора Василия (Вениамин) Кузьмича Ланько (он, как и Василий Тимофеевич, пришел в «Южанку» в 1934-м).

Привожу воспоминания Филонова: «Ланько внимательно меня рассматривает.

— Раньше в газету писал?

— Один раз.

— Что ж, попытайся еще раз».

В первые годы Филонов вел хронику чимкентской жизни под названием «Чимкентский день», а через годы уже брался за аналитические публикации.

Вот заметки из «Чимкентского дня», год 1935-й. Их объем — 5-8 строк. Но журналисты знают, что порой трудно найти этот маленький факт. У Филонова получалось: «Электростанция установила 40 фонарей по улицам Советской и 20 — по улицам Полторацкого, Крегера, Туркестанской, Садовой и Базарной»; «Новые мясные лавки появились на улице Советской и Верхнем рынке».

В. Ланько, как записано в его партийной характеристике, «дисциплинирован, в уклонах от генеральной линии партии не замечен, политически грамотный». В. Филонов честно признавался: «В те годы газета вела борьбу с кулацко-байскими пережитками». И еще о шовинистах и оппортунистах. А также, писал Василий Тимофеевич, «газета боролась за высокую агротехнику, за урожай». Ланько не колебался от генеральной линии партии, но журналистское дело хорошо знал: через письма читателей газета освещала правду жизни.

Из-за того, что в стране не хватало бумаги, советское правительство указало, что формат газеты должен быть урезанным. Вместе с Халимой Кичкембаевой, сотрудницей Государственного архива Туркестанской области, мы измерили формат страницы первых номеров «Правды в степи»: 75 на 55 см — огромные листы. В. Ланько подписывал в 1934 году газету, формат которой был наполовину меньше.

Мы поддержали призыв товарища Сталина выступить застрельщиками в поисках советского каучука, сообщив читателям, кто и где нашел кусты тау-сагыз. Еще 2 сентября 1931 года в Чимкенте прошло краевое совещание с красноречивым названием «За хлеб, за хлопок, за советский каучук». Первыми в поисках растения отличились бригадиры — казаки (так в тексте по поводу казаков) т.т. Каламбалов и Кенжебалов из Туркестана. Нашли аж 6 000 кустов, которые до сих пор не значились на учете промхоза. Поиски продолжились. В итоге по Казахстану было обнаружено 40 млн. кустов тау-сагыза.

Активности поисковикам советского каучука придавал партийный документ. 10 августа 1931 года ЦК ВКП(б) постановил во что бы то ни стало добиться выполнения программы производства каучука из советского сырья, особенно из тау-сагыза. Краевой комитет ВКП(б) вынес решение о проведении месячника поисков, во время которого каждому РИКу, сельсовету дана возможность принять самое активное участие в поисках тау-сагыза и освобождении СССР от каучуковой зависимости. Вот некоторые заголовки публикаций о тау-сагызе: «Найден новый вид каучуконосов», «Тов. Макагон руководит поисками, он ушел для этого в горы» (этот товарищ, отмечается в заметке, энтузиаст поисков), «Кто открыл тау-сагыз?» и т.д. Публикации в нашей газете продолжились и в военные годы. Интересно: один из ветеранов Великой Отечественной войны рассказывал, что на нашей резине его полуторка доехала до Берлина. То ли легенда, то ли нет, но поверили всей редакцией воину.

Интерес вызвала публикация в октябре, а вот год неизвестен из-за давности и ветхости экземпляра газеты, блеклости шрифта. Речь идет об единственном экземпляре, сохранившемся в архиве, корреспонденция в газете сообщает о приезде в Чимкент Левона Мирзояна, руководителя Казахстана.

Не ждали, что ли, на Чимкентском свинцовом заводе первого секретаря Казкрайкома Левона Мирзояна, который приехал в город?

А то, может быть, лучше подготовились к его приезду: навели чистоту и блеск в тех местах, куда повели Левона Исаевича.

Наш литсотрудник был допущен к Мирзояну, который, судя по описанию, был весьма демократичным в общении. Литсотрудник попросил Мирзояна поделиться впечатлениями о пребывании на заводе.

Мирзоян остался недовольным увиденным. Цитирую корреспонденцию, размещенную на первой полосе, в «подвале», то есть внизу: «…посетил на свинцовом заводе цеха, учебные помещения в горно-металлургическом техникуме и средней школе. Мирзоян указал директорам Борисову и Зайцевой «на недопустимую грязь в школьных помещениях, учительской, отметив ее как самое некультурное место во всей школе». Обратил внимание и на то, что «в магазинах завода продаются красивые скатерти, а стол в учительской покрыт тряпкой. А в учительской должны быть хорошие столы и стулья».

Но все это касалось культуры, а как работал свинцовый завод? «Завод не работает так, как надо, — ответил Мирзоян журналисту, фамилии которого, к сожалению, нет под материалом. — В этом виноваты люди, которые не подают вовремя достаточно руды».
Потом Левон Исаевич уехал в колхозы, чтобы проверить, как идет уборка хлопка.

Хлопчатник, который высевали по всему Союзу, где только можно, но не всегда удачно, был важным стратегическим сырьем. Газеты 30-х годов пестрят публикациями о том, как его выращивают, борясь с оппортунистами и «врагами народа», препятствующими развитию отрасли. «В боях за советский хлопок» — так озаглавлен очерк, который начинается: «Тревожные сигналы прозвучали на весь Казахстан, на всю Среднюю Азию, на весь СССР». Что же случилось?

«В «Пахта-Арале», на «острове хлопка», там, где растет белое золото, нашли себе приют и князь Урусов, и меньшевик Никольский, и ссыльный Брут, и помещик Кологривов. Около трех тысяч тонн хлопка оставлено под снегом».

И дальше идет большой текст о том, что тракторы неисправны, нож в линтере, хлопкозавод остановлен. Видимо, виноваты в этом перечисленные выше господа-товарищи, которые не товарищи. Но с бывшими надо бороться!

Проблемы освещались и по строительству Чимкентского хлопкозавода №4, который все-таки будет сдан в срок через 25 дней или нет? Тут автор разложил по полочкам, кто и что мешает строительству важного объекта.

Казкрайком ВКП(б) еще 17 сентября 1930 года вынес постановление «О подготовке к работе хлопкоочистительных заводов и сроках пуска их», указав при этом, что строящийся в Чимкенте завод №4 должен быть закончен для пробного пуска к 1 сентября, а для сдачи в эксплуатацию — 25 сентября. Но сроки строительства нарушаются. Почему? Обратимся к подзаголовкам: «Ташкентский сельмаш не выполняет заказов», «Если Турксиб не найдет двух километров рельсов, мы ему поможем». Чем поможем? В 18 км от Чимкента есть балластный карьер с подъездной веткой. Карьер заброшен, разработки прекращены. Можно снять рельсы и перебросить их в Чимкент. Другой заголовок: «Лес, железо и деньги — узкое место». Тут речь о том, что закончено строительство одного амбара, а нужно два. Для стройки жилых домов и других подсобных помещений нет леса и кровельного железа. «Рабочком редко бывает на стройке» — поэтому массовая общественная работа в загоне. Автор делает вывод: «Чтобы хлопкозавод сдали в эксплуатацию в срок, надо укрепить все звенья стройки».

«Звенья стройки» все равно соберут вместе. Есть одно предложение 30-х годов, как ускорить любой процесс. Вот одна из публикаций с обращением к прокурору, а сбоку от заголовка — фамилии тех, на кого надо прокурору обратить внимание с требованием провести над ними показательные процессы.

Но здесь речь уже не о хлопкозаводе, а о «серебряных» мостовых и подрывной работе «строителей», которая ведется с 1931 года.

Начали, как сказали бы сейчас, строить объект, не обеспечив стройку материалами. Завозили их издалека, что обошлось не в копеечку, а в рубли дополнительных расходов. Мосты все равно построили.

Вот так, недоедая, лишь на энтузиазме советские люди в Великую Отечественную войну не отдали фашисту то, что было создано их великим трудом. Не всегда просто и без проблем это происходило. В войну бились за свое, за своих близких, за землю, на которой жили, до последнего вздоха.

А газеты рассказывали об этом.

Автор благодарит за помощь в подготовке этой публикации Х. Кичкембаеву, сотрудницу Государственного архива Туркестанской области, и Е. Тимофееву, сотрудницу Государственного архива общественно-политической истории Туркестанской области.

Людмила Ковалева