«Врагов давить большим неводом»

Генеральная линия партии большевиков об очистке своих рядов длилась с 20-ых до 50-ых годов прошлого века, превратив этот процесс в репрессии.

Указ Президента РК К. Токаева «О создании Государственной комиссии по полной реабилитации жертв политических репрессий» от 24 ноября 2020 года — это и про тех, кто был исключен из рядов партии по необоснованным мотивам, с ярлыком «враг народа».

— Мы подготовили 475 дел коммунистов, которые пострадали во время чистки и репрессий, впоследствии реабилитированы. это данные на сегодня. Работа в этом направлении продолжается. Готовится к изданию книга об этих людях. На каждого собрана информация, с ней могут ознакомиться родные и близкие, — рассказала Елена Тимофеева, главный хранитель Государственного архива общественно-политической истории Туркестанской области, больше известного как областной партархив. — Любопытно, что процесс очищения партии «от ненужных элементов» напрямую смыкается с обращением, опубликованным в главной газете большевиков «Правда» 27 августа 1921 года. ЦК РКП(б) обратился «Ко всем партийным организациям об очистке партии».

Что хотела иметь партия большевиков в результате очищения? Об этом высказался Владимир Ильич Ленин: необходимо было «улучшить в смысле борьбы против разлагающих… влияний мелкобуржуазной и мелкобуржуазно-анархической стихии. Чтобы осуществить такое улучшение, надо чистить партию от элементов, отрывающихся от массы (не говоря уже, разумеется, от элементов, позорящих партию в глазах массы)».

Не все те, кого «чистили» на созданных партийных комиссиях, понимали, что означала «мелкобуржуазно-анархическая стихия». Но в этих словах скрывался гнетущий смысл того, что большевик живет неправильно, не так, как определила линию партия. Члены комиссии изучали, не уклонился ли ты от нее?

Мне, слушательнице Высшей партийной школы, повезло с преподавателем истории КПСС Яковом Ефремовичем Пильгуком. Его юность совпала со временем отбывающего в ссылке в Алма-Ате Троцким, с которым он не был знаком, но мог же? Где-то могли пересечься даже случайно. Некоторые товарищи так считали. Все, что было пережито Яковом Ефремовичем, было в прошлом. Когда тебе за 80 лет, уже ничего из воспоминаний не пугает. Он все прошел, все пережил. К тому же, видимо, надеялся на нашу порядочность, поскольку мы узнавали от него то, чего не было в учебниках, о чем не говорилось в стенах партшколы ЦК Компартии Казахстана. Обычно Пильгук начинал лекцию такими словами: «По учебнику или по жизни?» Мы дружно кричали: «По жизни!»

А по жизни чистка партии, рассказывал Яков Ефремович, проходила приблизительно по такой схеме. В президиуме сидели члены партийной комиссии, в зале — те, кто знал кандидата на очистку. Товарищ выходил к членам комиссии, оставлял на столе партийный билет. Становился лицом к залу и рассказывал свою биографию. Президиум уже был подготовлен к проверке партийца, задавал свои вопросы. Это был, в сущности, допрос. Зал «мог рассказать» другую биографию партийца, которая не совпадала с официальной. И тогда «неочищенный» большевик мог покинуть комиссию с оставленным на столе партбилетом. Его могли исключить из партии либо переводили в кандидаты партии. Были такие личности, которые требовали дополнительного изучения некоторых фактов биографии.

Сложно было скрывать некоторые моменты биографии в небольших населенных пунктах, где о каждом знали больше, чем он сам.

Под чистку, уже на третьем этапе «очищения», попал Семен Гершович Шейнессон, директор Чимкентского учительского института. Его биография для членов комиссии не была бесспорной. В ней много чего надо было проверять. А какая была биография у политического эмигранта Российской империи?

Родился Шейнессон в Риге в мещанской еврейской семье. Его отец владел мелкой лавкой. Во время учебы в Юрьевском реальном училище Семен Шейнессон был организатором ученического социал-демократического кружка. Впоследствии был арестован за принадлежность к РСДРП (Российской социал-демократической рабочей партии), сидел в тюрьме. Но его взяли на поруки три авторитетных товарища. Юношу выпустили, чем Шейнессон и воспользовался — он уехал в Швейцарию. В городе Берне окончил философский факультет, отделение математики университета, защитил докторскую диссертацию «с похвалой». Кстати, свободно владел французским и немецким языками. Отметил и знание еврейского (идиш или иврит, не указал в личном деле). С 1904 по 1912 год состоял в БУНДе, потом встал «на беспартийную позицию». В Цюрихе познакомился с Лениным.

Что же все-таки зацепило в биографии Шейнессона членов партийной комиссии по чистке рядов партии? То, что Семен Гершович указал, что возвращался в Россию в том самом опломбированном вагоне, где были товарищ Ленин и Надежда Крупская. Во время поездки, отмечал Шейнессон, супруга вождя мирового пролетариата советовала ему заняться военным делом. К совету Семен Гершович прислушался: был «начальником красностуденческого батальона, потом его направили на Северный фронт, работал по созданию военных школ».

Надежда Константиновна еще была жива. Именно к ней обратились члены парткомиссии с просьбой подтвердить, возвращался ли весной 1917 года в Россию вместе с ней в одном вагоне Шейнессон? «Возвращался», — ответила Крупская. Но оригинала ответа нет в Государственном архиве общественно-политической истории Туркестанской области, есть заверенная копия телеграммы Крупской. Оригинал, полагаю, был оставлен в парткомиссии. Допустим другой вариант — его забрали сотрудники НКВД.

В опломбированном вагоне Шейнессон в списке значился под №26. Он пересек шведско-финскую границу под фамилией Пейнессон. Впрочем, не он один пострадал от неправильно написанной фамилии шведским пограничником. Пострадала и некая Абрамович Мая Зеликовна, записанная как Шая.

Много лет Шейнессон занимался преподавательской работой в нескольких институтах Казахстана. В автобиографии он пишет так: «С 1934 по 1939 год — директор и преподаватель в Учительских институтах Петропавловска, Актюбинска и Чимкента».

Судя по архивным документам, Шейнессон директорствовл неполный 1939 год. Что с ним случилось дальше? На мой запрос в архив департамента ДКНБ получен ответ, что в списках репрессированных Семен Гершович Шейнессон не значится.

Неизвестно, прошел он партийную чистку или нет.

В Государственном архиве общественно-политической истории Туркестанской области есть много документов, рассказывающих о непростых судьбах большевиков в годы чистки рядов партии.

Почитаем личное дело Володина Дмитрия Петровича, председателя правления рабкоопа совхоза «Пахта-Арал».

В комиссии, где обсуждали «партийную линию» Володина в отношении кулаков и попов, были секретарь парткома тов. Кулубеков. уполномоченный контрольной комиссии тов. Глебов, а также сотрудник ОГПУ Дынников. Прежде к большевику Володину, обладателю партийного билета 0949733, члену ВКП (б), воевавшему в рядах Рабоче-Крестьянской Красной Армии, не было никаких претензий. Но неожиданно в газете «СОЦ» (так написано в архивном документе) появилась публикация под названием «Сорвать маску с Койэйдеровых и их защитников». Во вступительной части анонс: «сын крупного потомственного бая Жаубатыр Койэйдеров управляет делами главной конторы совхоза «Пахта-Арал». Председатель правления рабкоопа Володин защищает кулаков. Очистить совхоз от классово чуждых элементов. Перерожденца-обманщика партии Володина вон из партии».

Дальше текст можно было не читать, если добавить, что сын бая был еще и председателем месткома, а поп Духовников отрекся от сана, вступил в комсомол, из которого потом его изгнали. Но беда Володина была в том, что он всех принял на работу, проявив отсутствие классовой бдительности.

Володин оказался человеком упертым. Он ссылался на то, что в совхозе полно переселенцев, им надо где-то работать, в его конторе работают грамотные люди, кандидатуры некоторых он даже согласовал с ОГПУ. Но его фраза во время массовой коллективизации, что «без кулаков мы не обойдемся», была одним из сильных аргументов против Дмитрия Петровича. Тем не менее на первый раз ему объявили строгий выговор с предупреждением, после чего он должен сделать правильные выводы. Но Володин не осознал глубоко, в чем его обвиняют, и стал добиваться в вышестоящих партийных органах «снятия с него выговора с предупреждением».

К нему опять вернулись. В постановлении парткомиссии записано, что его товарищи по партии надеялись, «что Володин поведет решительную борьбу против буржуазной тенденции отдельных членов партии, а он начал смазывать сущность классовой борьбы и большевистской бдительности, что, мол, «без кулаков не обойдемся», не выполнил решение партийного комитета. Не взялся за очищение своего аппарата от классово чуждых элементов, продолжая удерживать в аппарате калькулятора (счетовода — Авт.). Кроме этого, тов. Володин, зная о вычищенном из аппарата отделения имени Ильича попа Духовникова, принял его на временную работу в свой аппарат. Ввиду недостаточно проявленной классовой бдительности часть торгующего аппарата разложилась и занималась самоснабжением. Все эти факты были обнаружены уполномоченным ОГПУ товарищем Дынниковым.

Как перерожденца, за систематическое антипартийное выступление, за невыполнение решения парткома, явную защиту кулака с работы снять, из партии исключить.
20 июля 1933 года».

Таким образом, Д. Володин не прошел чистку на большевистскую бдительность, на верность партии Ленина.

После убийства 1 декабря 1934 года Сергея Мироновича Кирова (В 1934 году секретарь ЦК ВКП (б) и одновременно (с 1926 года) первый секретарь Ленинградского губкома партии, член ВЦИК и ЦИК СССР) усилилась чистка «по проверке и обмену партийных билетов». Она проводилась в 1935 году и в первом полугодии 1936 года. При этом партийные организации должны были сосредоточить внимание главным образом на том, чтобы разоблачить «обманным путем проникших в ряды ВКП (б) врагов народа, освободиться от пассивных людей, случайно попавших в ряды ВКП (б).

В постановлении VII пленума Казкрайкома ВКП (б ) «Об итогах обмена партийных документов и очередных задачах казахстанской парторганизации от 22 января 1937 года» отмечается, что «значительно повысилась большевистская бдительность партийных организаций, вырос идейно-политический уровень коммунистов… В процессе проверки и обмена партдокументов разоблачено и изгнано из партии значительное количество троцкистско-зиновьевских фашистских бандитов, белогвардейцев, контрреволюционных националистов и других врагов партии, обманным путем проникших в ее ряды».

Пленум отметил, что должна продолжаться работа по очистке партии. По данным партколлегии при УКПК, по Казахстану для КПК при ЦК ВКП (б) в 1938 году ряды партии очищались по 26 пунктам, преобладали политические мотивы при исключении из партии.

На февральско-мартовском пленуме ЦК ВКП (б) в том же году нарком внутренних дел Н. Ежов призвал «врагов давить большим неводом».

Репрессии набирали обороты.

Меняли партийные документы, если они были «подписаны ныне разоблаченными врагами народа». По Южно-Казахстанской области ими оказались секретари партийных комитетов:

в Келесском районе — Османов,

Ленгерском — Грехнев,

Кызыл-Кумском — Случак,

в Чимкентском городском комитете партии — Кулиев, Досов,

в Туркестанском — Избанов,

в Сара-Суйском — Данияров,

в Шаульдерском — Джалелов,

в Сузакском — Айсарин, Арысском — Иралин,

в Тюлькубасском райкоме партии — Бектасов, Коломийцев,

в Сайрамском — Саибов.

В связи с этим необходимо было попросить в ЦК ВКП (б) выдать новые партбилеты, кандидатские карточки к ним, учетные карточки для замены партдокументов.

В апреле 1938 года партколлегия при УПКК (уполномоченной комиссии партийного контроля) по Казахстану для КПК (комиссия партийного контроля) при ЦК ВКП (б) подготовила сведения «О характере проступков коммунистов, за которые они исключались из партии и мотивы восстановления в партии». Таким образом подводились предварительные итоги чистки партии, но за весьма короткий срок. По рассмотренным делам по Казахской ССР с 20 января по 20 апреля 1938 года были восстановлены в партии 239 человек: на 71 коммуниста обвинение не было подтверждено, 16 исключений «основывались на клеветнических мотивах», 60 — на фактах, «не могущих служить поводом для исключения», 92 коммуниста были исключены из партии, вместо того чтобы дать им «возможность для воспитания и исправления допущенных проступков».

— Быть отвергнутым партией — трагедия для истинных коммунистов. Это еще и превращение такого человека в изгоя общества. Уже упомянутый Дмитрий Петрович Володин упорно бился не только за свое честное имя, но и за тех, кто работал вместе с ним, — рассказала Е. Тимофеева. — Спустя годы Володин был реабилитирован. Указ Президента страны о реабилитации жертв политических репрессий — смелый, обдуманный шаг, возвращающий многим поколениям честное имя предков. Работа по указу рассчитана на три года. И над ним трудятся не только архивисты, но и историки, краеведы, журналисты… Возвращение к истории прошлых лет — это еще и урок для будущих поколений, как не должно быть…

Людмила Ковалева