С начала года, по данным сарыагашского управления полиции, домашним агрессорам выписали 450 защитных предписаний, из них повторно — 45.
Уставшая, измученная, с двумя маленькими детьми, такими же голодными, как их мать, она села в машину к одному из шымкентских таксистов.
С отчаянием человека, которому нечего терять, произнесла: «Мне некуда идти и я не знаю, что делать. Отвезите меня, пожалуйста, туда, где мне помогут. Ну должно же быть в таком большом городе место, где помогают таким, как я!»
Молодой водитель оказался сердобольным человеком. Выискав в мобильном путеводителе Шымкентский муниципальный приют для жертв бытового насилия, повез странную пассажирку туда. Но там женщину с улицы не приняли, сославшись на карантин. А он оставить ее на улице не смог.
Полез в интернет, где первые поисковые запросы выдали ему статьи о кризисном центре «Комек» и место его расположения.
Привезя женщину с детьми туда, долго не мог поверить тому, что их приютят бесплатно.
А он был готов даже заплатить.
Динара (имя изменено) родом из Сарыагашского района. В Шымкент в свои 28 лет она приехала впервые. Искать бросившего семью мужа. Нашла. Только ничего хорошего из этого не вышло.
После порции оскорблений и побоев он выгнал ее на улицу, заявив, что у него теперь новая жена. Денег не дал. Куда пойдет она с детьми в чужом городе, его тоже не волновало. Спасением для несчастной женщины стали тот самый таксист и кризисный центр «Комек», директор которого попросила лишь отвезти Дину с детьми в поликлинику на медобследование и рентген.
В тот день Динара впервые за несколько дней вздохнула спокойно. У нее наконец появилась возможность прийти в себя и вылечить бронхит у младшего сынишки, кашель которого становился сильнее день ото дня. Впервые за несколько дней она смогла принять душ и переодеться в чистую одежду. Полноценно поесть. А еще рассказать о своей беде и попросить о помощи.
— Замуж я вышла три года назад, — рассказывает Динара. — Жили с мужем в совхозе Капланбек. В загс не ходили, только в мечети неке сделали. У мужа не было удостоверения личности. Просила его все время оформить документы. Но он тянул. Пришлось мне двоих детей записать на свою фамилию. А от отца только отчество. Старший сын родился здоровым, а потом врачи обнаружили у него кисту в голове. Денег на обследование и операцию у нас не было. Муж нигде толком не работал. Деньги стали давать мои братья. Но он все забирал и не хотел ничего тратить на лечение сына. Я стала просить, да и братья требовали сказать, куда ушли деньги. Муж разозлился и побил меня. Свекровь стала ругать, что я больше не приношу деньги от братьев и зря ем хлеб в ее доме.
Пошла работать в теплицу, там платили три тысячи тенге в день. Эти деньги я отдавала свекрови и мужу, просила не тратить, чтобы скопить на лечение старшего. Потом муж сказал, что поедет в Шымкент на заработки, и мы соберем деньги для сына. Я обрадовалась. Готова была все вытерпеть, только бы ребенка вылечить! Но он все не возвращался. И денег не присылал. А потом мне свекровь сказала: «Раз ты мужу не нужна и он от тебя уехал, значит, и тут ты не нужна. Уходи вместе с детьми, никто не собирается возиться с твоим инвалидом».
Бесправная и униженная, Динара уехала с небольшой сумкой, в которой несколько детских вещей. Все остальное ей собрать не дали. А напоследок кинули в печку метрики детей и медицинские документы старшего сына, которого она все же умудрилась обследовать в центральной районной больнице Сарыагашского района.
Рассказывая об этом, Динара заплакала: она готова была терпеть, когда жестоко обращались с ней, но не с ее малышом. Двое маленьких сыновей — главное и единственное ее богатство.
Уже на следующий день после знакомства с Динарой я отправилась в Сарыагашский район. Выяснять ситуацию с защитой прав женщин и профилактикой семейно-бытового насилия. Заодно помочь в решении ее первоочередных проблем — восстановить документы детей и медицинские справки старшего сына, чтобы после его определить на лечение в областную детскую больницу.
Сарыагашский район один из немногих, где в роли защитников прав женщин выступают мужчины — руководитель службы социально-психологической поддержки семьи (СППС) Марат Тарахтиев и инспектор по защите прав женщин,
майор полиции Даурен Насыров.
А вот активных женщин, правозащитниц, женских НПО в районе нет — что, впрочем, характерно для всей Туркестанской области. Радует только, что служба СППС здесь одна из лучших в области. Поэтому есть у кого искать защиты пострадавшим.
— Наша организация вместе с другими службами области была создана три года назад в рамках пилотного проекта Генпрокуратуры РК «Казахстан без насилия в семье», — говорит М. Тарахтиев. – И это большой шаг навстречу женщинам, если учесть, что до этого им вообще некуда было обращаться. Больше 700 семей мы охватили нашей помощью: у нас работают юрист, социологи и психологи. Работу с семейными агрессорами беру на себя, начинаю с элементарного: разъясняю законы, касающиеся семьи, прав женщин и детей. Тем же мы занимаемся на встречах с жителями в сельских округах, аулах. Призываем не молчать, не терпеть, боясь осуждения и сплетен, а обращаться к нам за помощью. В аулах профилактикой бытового насилия, защитой прав женщин и детей должны заниматься в первую очередь акимы. Это их прямая обязанность как представителей государства и власти в конкретном населенном пункте. Но далеко не каждый из них понимает это. Сталкиваясь с такой несознательностью, письменно обращаюсь в районный акимат и прокуратуру. Двоих таких, не соответствующих своей должности, уже уволили. Участковые меняются постоянно, ротация не позволяет досконально узнать население на участке — кто чем живет, какая обстановка в семьях.
Трудоустройство неработающих семейных агрессоров, как выяснилось, дело непростое. В многочисленных теплицах Сарыагашского района, да и на предприятиях, требуются специалисты. А запойных непрофессионалов не берут сейчас даже разнорабочими. Или же предлагают такую оплату, что те сами отказываются. А вот женщин, по словам Марата Мамыртаевича, трудоустроить проще. Работают на совесть — они в таких случаях единственные кормильцы в семье.
— Но часто все наши усилия сводятся на нет, когда семейный агрессор в пьяном угаре снова устраивает разборки, угрожает жене и детям, — поясняет М. Тарахтиев. — Нужно ужесточать закон, необходимы жесткие законодательные меры. Иначе не перевоспитаешь. Возбуждать в отношении тирана дело уже по факту, не дожидаясь заявления от пострадавшей. Многие женщины боятся писать обращение в полицию.
Еще одна особенность густонаселенного Сарыагашского района — наличие собственной наркологии. В большинстве районов Туркестанской области учреждения для лечения алкоголиков нет. Но для того, чтобы определить запойных граждан на лечение, они должны состоять на учете как алкогольнозависимые.
Контингент нарушителей семейного спокойствия в основном неизменный — в полицейских сводках значатся одни и те же.
С начала года, по данным районного управления полиции, им выписали 450 защитных предписаний, из них повторно — 45. По статье 73 Кодекса об административных правонарушениях РК за умышленное причинение легкого вреда здоровью осудили 15 человек.Максимальный срок ареста — 15 суток.
Инспектор по защите прав женщин Д. Насыров — сторонник жестких мер по отношению к мужьям-дебоширам. 16 лет он проработал в уголовном розыске. И уверен, что закон слишком мягок в отношении нарушителей семейного спокойствия.
— Ну задержат его на три часа — больше участковый права не имеет. А потом он, выпив по дороге, возвращается домой и продолжает. Нужны реально работающие жесткие меры. И чтобы осужденные на 15 суток не просто сидели в камере, а трудились на общественных работах. Мало того, нужно обнародовать такие позорные факты, сделать их публичными. Пусть земляки видят, за какие «заслуги» он несет наказание. Общественное порицание и стыд — не пустые понятия, — говорит Даурен.
Хитросплетения существующего законодательства таковы, что семейные агрессоры не получают какого-либо серьезного наказания.
Аналогичная ситуация с кражей невест. Уголовный кодекс предлагает более точное определение — похищение человека. Но вот парадокс: невест в Сарыагашском районе крадут регулярно, а уголовных дел по статье 126 УК РК в отношении похитителей не возбуждают. Потому как нет заявлений от потерпевших. А по согласию или принуждению девушка стала невестой — никто разбираться не будет. Платок на голову — и дело с концом. Статистики подобных краж, конечно, нет. Но вот количество ранних браков растет.
— Беременных невест в возрасте 15-17 лет в 2017 году у нас было зарегистрировано 45, в 2018 — 33, в 2019 — 20, за восемь месяцев этого года — уже 30, — поясняет Марат Мамыртаевич.
— Надо ли говорить, что ни один из тех, кто фактически принудил юную несовершеннолетнюю к интиму, не понес наказания за это?!
С юными невестами здесь идут не в загс, а в мечеть. Хотя законодательной нормы о заключении прежде брака законного, а уж потом религиозного в стране никто не отменял. А один из случаев вовсе повергает в шок: сорокалетний местный житель женился 21 раз. 21 раз он приводил очередную невесту в одну и ту же мечеть к одному и тому же мулле. Проходил обряд бракосочетания. А спустя некоторое время приходил уже с новой жертвой. Выяснилось, что многоженец еще и мучитель, и семейный садист. Факт этот стал известен после того, как с жалобами на побои и оскорбления в СППС к М. Тарахтиеву пришла одна из его жен. Семь его супружниц так и познакомились в стенах семейно-психологической службы. Как выяснилось, у деспота родились 13 детей от разных женщин. И ни на одного ребенка он не платит алиментов.
Порой на прием в СППС идут целыми семьями. В мой приезд в Сарыагаш пришли втроем: мама, дочка и внучка. Приехали из аула Жартытобе в поисках управы на мужа 30-летней Фирузы (имя изменено) и его родителей.
Всего один частный случай вскрывает целый пласт проблем. Причем проблемы эти давно и хорошо известны, только вот решать их никто не собирается.
Как и большинство здешних девчат, Фируза вышла замуж после школы. Украли. Правда, в ее случае она была согласна. За 13 лет семейной жизни у нее родились четверо детей, но права так и не появились. Она кругом должна и обязана, при этом свекровь не устает ей твердить, что работает она мало, за мужем ухаживает плохо и недостаточно почтительна с ней. От сына требует почаще «воспитывать» жену, чтобы она знала свое место. Именно требует, потому как в этом случае сын ее точно глава семьи, а не подкаблучник. Фируза настолько научилась молчать, что, даже придя в СППС за защитой, не проронила и десятка слов.
— Дочка училась в таджикской школе, казахский и русский толком не знает. Только разговорный. Пожалела потом об этом, ведь даже в колледже ее не выучишь, так и осталась со школьным аттестатом, — рассказывает ее мама, к слову, прекрасно говорящая и на казахском, и на русском, потому как училась еще в советское время. — В 17 лет дочку украли. Я была против раннего брака, но она меня не слушала.
Надеялась, что раз по согласию она замуж пошла, значит, счастливо будет жить. Какой там! Живет в семье мужа словно рабыня. Она ведь за свою жизнь даже в Шымкенте ни разу не была! Только и знает, что целый день с детьми, по хозяйству, в огороде да в теплицах работает. Зять — дальнобойщик. Но дочка ни его, ни своих денег не видит! Даже карточку с детским пособием забрали. Я и ее, и внуков стараюсь сама одевать. Но только чтобы не обижал их никто! А ее в этом доме даже куском хлеба попрекают. Три года назад не выдержала, забрала ее с детьми. А зять через несколько месяцев пришел, стал извиняться, умолял вернуть, обещал, что построит отдельный дом для семьи. Поверила. Оказалось, зря! Душа за дочку болит, а сделать ничего не могу!
Разговор по-мужски с обидчиком-мужем руководитель СППС М. Тарахтиев взял на себя, для работы с его семьей привлек таджикский этнокультурный центр, чтобы наверняка дошло, как нужно относиться к снохе. А с Фирузой начала работать пока единственный психолог СППС Ж. Нурмышева.
— Работы у меня много, ведь каждая из обратившихся к нам женщин, дети нуждаются в психологической помощи, — говорит Жанар. — Насилие, постоянный стресс бесследно не проходят. Развивается депрессия, появляются суицидальные мысли. Нужна корректировка. В случае с Фирузой понятно, что как личность она так и не сформировалась. Постоянный страх, усталость, безволие делают из нее жертву. Она не может сопротивляться обстоятельствам, отстаивать свои интересы и детей.
Безнаказанность агрессоров и безволие жертв порождают все новые случаи. Очевидно, что искоренение насилия в семье должно стать национальной программой государственного масштаба, а не сводиться лишь к решению местечковых проблем. И то не всегда успешному.
Алиса Масалева
фото автора
Проект «Не проходите мимо» создается в рамках программы MediaCAMP Internews при поддержке Агентства США по международному развитию (USAID).
В нашем Telegram-канале много интересного, важные и новые события. Наш Instagram. Подписывайтесь!