«Журчат, будто горный источник»

Когда днем жара под 50 градусов, вспоминается прохладный источник — речка родниковой воды Кошкарата, или, как раньше писали путешественники, Кошкар-Ата, в большом городе Шымкенте. А я живу в десяти метрах от этой реки, по берегу которой прогуливаюсь, спасаясь от зноя. При этом понимаю, что вода речки, проделавшая до моего дома больше версты, нагрелась. Однако иллюзия прохладного родника облегчает мои жаркие летние страдания. И я упорно по вечерам иду к реке охлаждаться на берегу.

Кажется, что воды в Шымкенте много, особенно когда город заливало так, что было не проехать, не пройти.

Впечатление обманчивое, это при том, что в городе есть богатство в виде Кошкараты и Бадама, не пересыхающих в знойное лето и спасающих зеленые насаждения, что позволяло путешественникам восторгаться в XIX веке садами города.

Вот одна из зарисовок А. Гейнса в его «Дневнике 1866 года. Путешествие в Туркестан»: «Мы въехали в город, откуда местность опять идет книзу. Много больших густых садов, которые пересекаются глубокими и многочисленными арыками, выбегающими и на улицы… Большое количество деревьев и замечательное обилие проточной чистой воды приятно поражают с первого взгляда… По садам и улицам бегут многочисленные арыки с чистой водой, которая журчит, будто горный источник. Все арыки города берут свое начало в ручье Кошкар-Ата, который начинается в обильных ключах у Аулие-Атинских ворот… Кошкар-Ата не только снабжает город водой, но и три арыка идут от нее на городские пашни».

Благодаря обильным источникам воды земледелие в Чимкенте было более развито, чем в Перовске, Казалинске и Туркестане. Выращивали пшеницу, ячмень, хлопок. И сады.

Город и окрестные поселения получали воду из арыков, прорытых из Бадама и Кошкараты. Историки отмечают, что и двести лет тому назад воды было недостаточно. По плану, утвержденному военным губернатором Корольковым в 1904 году, количество городских земель составляло 21341 десятина 1280 кв. сажен, под пашней было занято 8264 десятины 70 кв. сажен, под усадьбами, виноградниками и садами — 250 десятин 50 кв. сажен, под лесонасаждениями — 214 десятин 840 кв. сажен.

Что касается другого города области Туркестана, то и здесь с водой дела обстояли не лучше. Туркестан всегда получал воду с гор Каратау. Ближайшие к городу ключи находятся в 18 верстах и носят название Булаки, в котором даже водятся раки, писали путешественники много десятилетий тому назад. Туркестан XIX века орошался, кроме речки Карачик, арыками Уртак, Дарваза, Янгышар, Баглик, Базар, Сюнри и Казан. Тем не менее эти арыки давали мало воды. Жители русской части города получали воду раз в неделю, что далеко недостаточно при жарком климате, а туземной части — раз в два месяца. Поэтому утверждать, что земледелие в Туркестане имело широкий размах, неправильно.

Так называемые арык-аксакалы, заведовавшие ирригацией городских земель, «вызывали нарекания со стороны местного населения, с нуждами которого они не всегда считались и не придерживались обычного права пользования водой, выработанного практикой», сообщал А. Добросмыслов.

Арык-аксакалы в Чимкенте были из русских, получивших образование в Ташкентской сельскохозяйственной гидротехнической школе. Уже позже мирабы стали выборными.

Воды на полив, несмотря на регулирование водного вопроса опытными специалистами, не хватало, так как ее использовали не только для орошения посевов, но и для промышленных целей. На Кошкарате в 1878 году работали 23 водяные мельницы, четыре мыловаренных завода (А мы думаем, что загаживать речку стали только в последние годы!)

П. Пашино в «Путевых заметках» даже восторгается увиденным: «Город пересекает Кошкар-Ата и широкие извилистые арыки, достаточные для работы нескольких небольших мельниц и орошения городских садов».

Петр Иванович вообще-то больше был ориенталистом, но, путешествуя по Туркестанскому краю, он проявил себя еще как этнограф, написал много интересного.

Но не увидел, как не очень длинную и не очень полноводную реку захламляют небольшие мельницы. А это плохо.

В 1878 году в городе случилась беда. Вот что сообщают документы областного государственного архива.

Цитирую: «5 января 1878 года в 17 часов вода, поступающая из городской реки, вышла из берегов (не указано, какой реки. Прошедшие осадки спровоцировали подъем уровня воды в реке – авт.). За 1,5-2 часа затопило половину города, казенный сад сильно пострадал. 6 и 7 января наводнение продолжилось. 8 января потоки воды уменьшились. Разрушены дома, водой снесло девять мельниц и кирпичные дома. Утонули несколько человек. Почтовое сообщение было прервано. Убытки составили 16765 рублей 15 копеек».

Эта сумма была весьма значительной, если учесть, что на поддержание в порядке ирригационной системы в Чимкенте городской бюджет выделял тогда 2500-3000 рублей в год.

Надо сказать, что время от времени в Чимкенте ожидали наводнение и паводки. В советское время к этим ожиданиям относились всерьез. В апреле 1928 года на заседании президиума Сыр-Дарьинского облисполкома была образована комиссия для борьбы с паводками. Даже была разработана инструкция с учетом в том числе событий далекого 1878 года.

Казсовнархоз КазССР слал в центр области телеграммы под грифом «Срочно!», суть которых: со дня на день ждите паводков. Но они не случались. При этом государство выделяло огромные средства, чтобы в реках и каналах кое-что важное было приведено в порядок. Но со стихией не всегда удается справиться, о чем свидетельствуют иные, более поздние события весной 1969 года, когда после малоснежной и небывало морозной зимы наступило резкое потепление, вызвавшее бурное таяние снега. Приток воды в Чардаринское водохранилище доходил до 5200 кубометров в секунду, при этом водосборные сооружения могли выпустить только 4200 кубов. Вскоре заполненная чаша превысила проектную мощность, составив более 6 млрд. кубов. Создалась угроза разрушения плотины. Пострадали населенные пункты, инфраструктура. Это было стихийное бедствие.

Но вернемся в Чимкент, чтобы хотя бы фрагментарно на основании документов областного государственного архива проследить, насколько успешно при дефиците воды решались вопросы орошения посевных площадей, садов, питья для населения. Надо отметить, что эта проблема никогда не сходила с повестки дня при любой власти.

В журнале Строительного комитета 19 сентября 1881 года в №31 было опубликовано так называемое суждение «О водоснабжении Чимкентской крепости». Оно проходило под председательством главного инспектора-инженера Ватовского и инженера Петрова — он-то и стал докладчиком «по соображениям инженера Н. О. Ульянова», того самого, что участвовал в проектировании канала для орошения Голодной степи из Сыр-Дарьи.

Первоначально ставился вопрос так: организовать машинную водоподачу 0,8 кубического фута воды в секунду для полива 15 десятин посевов и 40 десятин садов в крепости Чимкента. Ульянов предложил три варианта подачи, где отметался машинный способ. У него были такие предложения: доставка воды бочками, однако при расчете этот вариант оказался невыгодным. А второй вариант — это ручная подача, подъемник должны были крутить двое рабочих, что было дороже бочек. И третий вариант предполагал проведение водной линии из Сайрама, затраты минимальные – 1000 рублей.

Н. Ульянов остался недоволен обсуждением на Строительном комитете, так как председательствующий просто высказал предложение передать проект на рассмотрение генерал-губернатора. Не дав понять автору, какого предложения лично он все-таки придерживается. Хотя Ульянов понимал, что вопрос воды чрезвычайно острый, так как «окрестности Чимкента не имеют ее в изобилии, водой пользуется город по очередности, она разбирается из арыков без остатка».
Не только Российская империя, присоединившая к себе Чимкент, была озабочена обеспечением среднеазиатского города водой. Водная проблема стала головной болью властей и в советское время: то ее не хватает, то ждут разливов.

22 ноября 1925 года на техническом совещании при Сыр-Дарьинском губводхозе в срочном порядке рассматривался «вопрос орошения пригородских земель и снабжение водой Чимкента». Город разрастался, осваивались новые земли, влаги всем не хватало. Инженер Власов предложил использовать родниковую воду Кошкараты для орошения хотя бы нижней части земель Чимкента. А гидролог Андрусов — строить скважины в городе. Однако расчеты гидрогеологических изысканий показали, что все предложения невыполнимы по финансовым соображениям. Тем не менее в советское время было построено около трех десятков скважин вертикального дренажа. Неизвестно, сколько из них сейчас осталось. Старожилы помнят, что в недалеком прошлом район парка «Кен баба» заливало потоками воды, потому что не все скважины работали.

В марте 1926 года пришлось вернуться к проблеме орошения земель в Чимкенте. И снабжения питьевой водой тоже. Из-за концентрации губернских и территориально-промышленных учреждений городу стала грозить нехватка питьевой и поливной воды. Было принято решение об использовании ключей Кошкараты. Предлагалось проложить водные трубы по штольням. И подавать воду в город при помощи водонапорной башни. На правом берегу реки у Базарной площади была сделана досыпка, чтобы Кошкарата не разливалась, а по арыкам растекалась по городу. Существенная часть ключевой воды использовалась для питья. Эти мероприятия обошлись казне в 2027 рублей 64 копейки.

Долгое время Кошкарата была единственным источником питьевой воды. Вот что однажды рассказал мне Рахимжан Незаметдинович Шамсутдинов, работавший в то время первым заместителем генерального директора-главным инженером ТОО «Водные ресурсы-Маркетинг»: «Воду подавали вдоль улицы Советской до Туркестанской. На пересечении с Мельничной стояли водоразборные колонки. За сто ведер воды надо было заплатить один рубль».

Р. Шамсутдинов перевел существующий тогда курс доллара, чтобы нынешнее поколение могло понять, насколько дорогой была питьевая вода. Доллар в 50-е годы стоил 67 копеек.

Несмотря на то, что через город протекают реки, беречь стоит каждую каплю. Воды вдосталь никогда не бывает, тем более что гидрологи уже давно строят отнюдь не радужные перспективы относительно мировых запасов водных ресурсов. Факты последних десятилетий говорят, что стремительно тают ледники — источники накопления воды в реках. И думать о том, что глобальная катастрофа может кого-то миновать, опрометчиво.

Сейчас питьевую воду для Шымкента берут из Акбай-Карасуйского водозабора. Она чистая, ледниковая.

Но вернемся опять к истории, чтобы в ретроспективе рассмот-реть, что не все так просто с водой.

В 1928 году в Чимкенте было одиннадцать арыков. Самый протяженный — Янгичек, берущий начало в районе бывшего «Казбакалейторга». Его воды родниковые.

По мнению геолога (фамилия из-за ветхости документа в областном государственном архиве не читается), арык, возможно, «питается еще и грунтовыми водами».

Янгичек и сейчас жив. Однако, как и Кошкарату, его захламляют бытовыми отходами, что становится одной из причин затора и разлива арыка в весенние месяцы.

Тому, кто живет рядом, не позавидуешь. В 2010 году Янгичек был отреставрирован за 182,4 млн. тенге. Однако одна из жительниц, собирающая отписки местной власти с 1999 года по поводу затопления двора водами Янгичека, вчинила судебный иск городскому акиму. Аль-Фарабийский районный суд Шымкента, как написал коллега Д. Шемратов в газете «Караван», присудил акиму возместить гражданке материальный ущерб, а также обязал оплатить расходы на судебные издержки.

Соответствующие службы города почти ежедневно чистят наши родниковые арыки и реки от мусора, но в них все летят и летят пластиковые бутылки, различные отходы. Меня все годы удивляет, что в Кошкарате, которая подвергается злонамеренно загрязнению, еще водится рыбка. Но можно ли ее, взращенную в грязной воде, есть? Или это просто развлечение городских рыбаков: постоять с удочкой на берегу и помечтать о чем-нибудь хорошем? Может, о том, что когда-то она опять станет родниковой не по названию, а по сути.

Город разрастается, он уже миллионник. Потребности в воде растут. Природа отдает нам то, что пока у нее есть. Но при нашем отношении к ней мы сокращаем ее возможности.

Когда все есть, не задумываешься над тем, что этого может не быть. Тех самых вод, которые пока «журчат, будто горный источник».

Людмила Ковалева