«Золотая лихорадка»

История о том, как она десятилетиями овладевала золотоискатями в Средней Азии и как генерал-губернатор К. П. фон Кауфман пытался вылечить их от этой «болезни».

Представление о том, что присоединение Средней Азии к Российской империи спровоцировало интерес к месторождениям полезных ископаемых, есть правда, но она не совсем полная. Он был и раньше, но не столь повышенный. Средняя Азия искала поддержки у российских царей в вопросах поиска золота на территории проживания. Обратимся к истории.

В 1838 году посланник бухарского хана обратился к императору Николаю I с просьбой «по розыску тамошних руд, металлов и драгоценных камней». Император откликнулся на ходатайство и повелел отправить в Бухару двух инженеров с тремя нижними чинами, «годными для исследования и розыску полезных ископаемых».

В экспедицию, которую возглавил майор Егор Петрович Ковалевский, вошли горный инженер Генгрос, переводчик Штейгер, два мастеровых и четыре казака. Е. Ковалевский должен был еще найти возможность для учреждения в ханстве консульства.

Экспедиция отправилась в путь в 1839 году. Но ее перехватили грабители, забрали все, что хотели. Деятельность экспедиции, так и не начавшей свою работу, была сорвана.

Однако попытка найти богатство края на том не закончилась. В Среднюю Азию был направлен для изыскательской работы горный инженер майор Константин Федорович Бутенев. Миссия новой экспедиции заключалась не только в поисках полезных ископаемых, прежде всего золота, но и в попытке договориться с бухарским эмиром об учреждении консульства, через которое можно было решать вопрос проживания русских на территории ханства. Но и К. Бутенев не смог выполнить возложенные на экспедицию обязанности. Эмир представил к исследователям надсмотрщиков из боязни, что они узнают о наличии месторождений полезных ископаемых. Один из тех, кто следил за работой русских ученых, а среди них были такие величины, как Богословский и Леман, доложил эмиру: «Они не ищут золото, ищут уголь».

И эта экспедиция свернулась. Работать в таких условиях слежки и ограничения Бутенев не считал нужным. Не согласился эмир и на предложение об открытии консульства. Он задал Бутеневу вопрос: «А что я буду от этого иметь?» Что эмир будет иметь, мог решить только император, и вопрос с консульством был на время отложен. И оно придет, когда эмир согласится на протекторат России.

Однако на первой Туркестанской уездной выставке в 1870 году Бухарское ханство представило множество изделий из золота и серебра, о чем сообщили газеты Туркестана. Видимо, работа экспедиции Константина Федоровича Бутенева в Бухарском ханстве была не напрасной. К слову, эмир попросил царское правительство, чтобы оно сделало протекцию на участие Бухары в Нижегородской торговой ярмарке, куда съезжались не только российские купцы со своим товаром, но и зарубежные промышленники. Император не имел ничего против, увидев в просьбе далеко идущие политические и экономические связи.

Информация о золотых изделиях на Туркестанской уездной выставке разнеслась по Российской империи. Значит, в Средней Азии есть месторождения золота. Добавляли интригу в появившийся «золотой» интерес и крупнейшие ученые Российской империи, печатавшие итоги своих изысканий в популярных изданиях.

В частности, Николай Алексеевич Северцов в своем «Путешествии по Туркестанскому краю» пишет об открытии «золотосодержащих местностей в среднем течении Сыр-Дарьи». Инженер Д. Краевский в «Горном журнале», чрезвычайно популярном не только в Российской империи, но и за ее пределами (он издавался с 1925 года и жив до сих пор), так писал в 1867 году: «Только река Купан выше пикета Тюлькубашъ, говорят, золотая. Проделал тринадцать шурфов, но они не принесли больших результатов. Россыпи убогие, редко доходившие до 12 из ста шурфов. Рыли на глубину от одного до трех аршин. Реки Сайрам и Келес хоть и заявлялись партиями промышленника Первушина, на самом деле не золотоносные, потому что берут начало в горах, состоящих из гранита».

Иван Иванович Первушин, российский купец, открывший первый в Туркестанском крае хлебно-винокуренный завод по производству вина и пива (в Туркестане, Чимкенте и в селе Высокое у него было до десятка ренсковых погребов, торговые дома вина и спирта, несколько питейных заведений в Ташкенте), и тот не устоял перед золотой лихорадкой, потратив на поиски драгоценного камня, по собственному признанию, до миллиона рублей. Как выяснилось, вложения не оправдали ожиданий.

Но не он один из известных людей империи поддался на соблазн увеличить свое богатство. В их числе был и известный золотопромышленник Степан Федорович Соловьев, купец и меценат. Он был из семьи уральских рудознатцев, толковым горным инженером. Считалось, что он не будет заниматься авантюрным делом. Значит, имел серьезные сведения о золотых россыпях. Его авторству принадлежит, как считают специалисты, глубокая статья: «Об ассигновках на золото», которую он опубликовал в «Горном журнале», но в ней никак не упоминаются его попытки найти месторождения в Сыр-Дарьинской области. Статья нацелена на то, чтобы государство участвовало в поисках драгоценных камней. С. Соловьев решился на поиски золота в Сыр-Дарьинской области, снарядив экспедицию современным оборудованием. Повезло ему чуть-чуть: находились небольшие запасы, на которые не следовало тратить огромные средства.

Удивительные события совершались с российскими экспедициями, посланными в Среднюю Азию для поиска месторождений золота. В 1866 году командующий Оренбургским военным округом сообщил администрации, что «от отправленного в командировку в Туркестанскую область главного инженера подполковника Татаринова поступило известие, что между Чимкентом и Ташкентом обнаружены пласты каменного угля весьма хорошего качества». История рассудила так: имя того, кто нашел угольные пласты на реке Бугуни, у Бурулдая, должно остаться в истории. Месторождение назвали Татариновскими угольными копями. Спустя какое-то время его начали разрабатывать, на что Туркестанское генерал-губернаторство даже выделило средства. На копях работали от 30 до 80 человек, которым платили от 8 до 12 рублей «при своем содержании». Один рабочий мог вынести из штольни на поверхность до 50 пудов в день. Еще на копях работали два кузнеца с большой оплатой. Выработка угля обходилась весьма дорого: пуд — в 32 копейки. Уголь Первушина, здесь Иван Иванович преуспел, — 25 копеек за пуд.

Нашли угольное месторождение — это хорошо, но ведь горный инженер Александр Степанович Татаринов искал золото! Вот уж где правда: ищешь одно, находишь другое.

Между тем в крае началась «золотая лихорадка». Нельзя сказать, что генерал-губернатор Туркестанского края Константин Петрович фон Кауфман спокойно относился к тому, как в его владениях «переворачивали землю кверху дном, чтобы найти золото», и делали это все кому не лень.

В областном государственном архиве есть переписка с военными губернаторами о порядке проведения разведки золотых россыпей, рудных и каменноугольных месторождений. Смысл переписки в том, чтобы военные губернаторы навели в своих вотчинах порядок. Но, видимо, этот вопрос был для них чрезвычайно сложно решаемым. К. Кауфман в ответ на бездействие подчиненных предложил проект, который упорядочил бы поиски богатых месторождений. В письме господину военному губернатору Сыр-Дарьинской области, зарегистрированном в канцелярии К. Кауфмана 18 августа 1870 года за №13307, Константин Петрович пишет: «Министерства финансов и юстиции мнением положили, между прочим, допустить частную золотопромышленность в областях: в Приморском и в Туркестанском генерал-губернаторстве на основании нового устава. Усматривая, что горнозаводская промышленность, существовавшая в пределах Туркестанского генерал-губернаторства, с появлением в нем русских промышленников весьма быстро уничтожилась, не возрождаясь у новых деятелей, я желаю положить этому конец». Так как «русские промышленники без научных сведений, заручившись дозволительными свидетельствами, блуждают по краю, высматривая только туземные работы, которые они останавливают, ставя на этих местах столбы, иногда не сделав на них заявки, а сберегая для себя места на всякий случай».

Колонизатор Кауфман в переписке с Сыр-Дарьинским военным губернатором отмечает свое желание «дать развитие в крае горнозаводской промышленности». А посему надо сделать все возможное, чтобы с богатством края был порядок.

В связи с этим он предложил военному губернатору сделать распоряжения относительно порядка проведения разведки золотых россыпей, рудных и каменноугольных месторождений. Изучая пункты, обратила внимание, что, к сожалению, местами они напоминают сегодняшнюю ситуацию в некоторых местах области, когда с берегов рек варварским образом вынимаются песок и гравий. Неужели все повторяется?

Распоряжения состояли из семи пунктов. Расскажу вкратце.

Промышленник, имеющий дозволительное свидетельство, обязан письменно заявить уездному начальнику, что он намерен вести поиски и разведку на его территории с соблюдением правил, указанных в

Уставе о золотопромышленности.

На избранной местности может быть занят первоначальный участок для исследования в пяти верстах по длине долины реки для золотых россыпей и в одной квадратной версте для рудных и каменноугольных месторождений. Если местность окажется неблагонадежной, то столб снимается.

Заявитель обязан в трехмесячный срок со дня заявки сообщить об этом через газету «Туркестанские ведомости», которая, кстати сказать, начала выходить по инициативе К. П. фон Кауфмана с 1870 года. Она издавалась вплоть до Октябрьской Революции. Газета была официальным органом генерал-губернатора. И одной из самых популярных и читабельных.

К. Кауфман предупреждал, что если кто-то начнет поиски и разведку рудных, каменноугольных и золотопесчаных месторождений на казенных землях без дозволительного свидетельства, то будет наказан взысканием в 300 рублей. А если не будут убраны разведочные и заявочные столбы в местах, которые не заявлены, то за каждый столб придется заплатить по 50 рублей.

Туркестанский генерал-губернатор объявил промышленникам дополнительно: пусть им не кажется, что следовать нужно только распоряжениям, опубликованным в газете. Он уточнил, что это вовсе не означает, что можно ставить столб там, где им кажется, что есть россыпи золота. Ничего подобного! Надо соблюсти правила. После заявки промышленник должен в течение года заняться окончательной разведкой месторождения, чтобы можно было составить план будущей разработки, который рассмотрят в Горном Совете.

К. Кауфман милостиво отнесся к местным жителям: «Туземцы могут свободно заниматься добычей руд и обработкой металлов, кроме золота, как они занимались раньше. Если обстоятельства потребуют, то запрещение будет им объявлено через уездных начальников». А вот русские промышленники при поисках, разведках и разработке золотых россыпей, рудных и каменноугольных месторождений должны руководствоваться Высочайше утвержденным 31 мая — 5 июня 1870 года мнением Государственного совета по проекту Устава частной золотопромышленности.

Вот такой сказ о том, кому можно, а кому – нет.

…Как-то был у меня разговор с замечательным человеком, доктором минералогических наук, лауреатом Госпремии Казахстана Бегеном Омаровичем Есимовым, который много лет возглавлял кафедру в ЮКГУ имени М. Ауезова, об «адресах» месторождений полезных ископаемых в нашей области. Вопрос был о золоте на реке Кулан на территории нынешнего Тюлькубасского района, о котором писал горный инженер Краевский. Так много ли его было в Сыр-Дарьинской области? И есть ли оно сейчас?

Вот что мне ответил Беген Омарович:

— Тюлькубасский район действительно богат полезными ископаемыми, в том числе и золотом. Кулантауское месторождение довольно известное, но вопрос в том, как в нем это золото добывали. Я видел огромные отвалы — золотоискатели в давние времена хорошо потрудились. Что перспективно в настоящее время, а что нет, давно подсчитано специалистами. Разработка ушла из нашей области на север страны.

Хотя и наша область не скудна полезными ископаемыми.

… Архивные документы напоминают нам о том, что мы могли бы сберечь, но потеряли.

История — наука о прошлом, из которого делают выводы в настоящем.

Автор благодарит за помощь в подготовке этой публикации сотрудницу областного государственного архива Х. Кичкембаеву.

Людмила Ковалева