«Привет, как дела, что нового?» — «Да все норм, не жалуюсь, как сам?» 

Знакомо, правда? Это сокращение от слова «нормально» уже выскочило за рамки интернета и ушло в народ — его теперь можно услышать где угодно. Кстати, как и слово «чел».

В лингвистике это обрезание называется законом экономии языковых средств, суть которого в поиске наиболее краткой, компактной формы высказывания.

Мы с этим явлением сталкиваемся на каждом шагу: телик, видик, велик, зам, наив, мобильник, комп, наличка, газировка, универ. Не вчера отказались проговаривать кинематограф, метрополитен, таксомотор. Но чел и норм — это новенькое в наших коммуникациях.

В сегодняшнем материале сосредоточимся как раз на последнем – поговорим о норме в русском языке. Разборки с ней долги и спорны, не станем особо вникать, просто остановимся на нескольких узловых вопросах и непременно коснемся новшеств в этой сфере – покажем для примера, что норм, что не норм.

Начнем с определения простыми словами: языковая норма — это уже сложившиеся правила употребления слов. Они касаются их написания — грамматическая норма, употребления — лексическая, произношения — фонетическая. Эти нормы зафиксированы в словарях и по-своему законсервированы в лучших образцах художественной литературы, а также в научных исследованиях и учебниках. Соответственно, литературный язык базируется на твердом фундаменте норм, как и правильная, грамотная речь.

Слову, чтобы обрести статус нейтрального, то есть быть в норме, нужно соответствовать как минимум двум критериям: устойчивость употребления и повсеместность употребления. То есть, например, чтобы диалектному слову «голбец» в значении «подполье» стать нормативным, его должны знать везде и использовать как устно, так и письменно. В противном случае оно навсегда останется в категории диалектов одной области или даже района.

Так что норма — это не каприз ученых, а средство сохранить целостность и общепонятность литературного языка и защитить его от проникновения просторечия, арго, сленга, чрезмерных заимствований. Это ее охранная функция.

Однако норма — не догма. Хоть это и звучит несколько парадоксально. Она меняется. С одной стороны, норма в крепких узах и прочно спелената ими. А с другой, она в вечном стремлении освободиться от них. Уж такова ее противоречивая природа. А все потому, что язык не стоит на месте, он живой организм, он развивается и соответствует времени. Какая пора на дворе, такова и норма. И исторически этот процесс прекрасно иллюстрирован.

Например, еще сравнительно недавно, не при царе Горохе, все говорили: поезды, погоды. Типа «поезды ходят редко», а «погоды стоят солнечные». А во времена Пушкина звучала музЫка в зале женского рода: «зала была жарко натоплена». И отужинать ездили в «воксал», к тому же этим словом дотоле называли загородную постройку для увеселения публики с рестораном и залом для танцев и концертов. Это уж потом воксал стал вокзалом в нынешнем понимании.

Или вот еще у Александра Сергеевича:

«Печной горшок тебе дороже,

Ты пищу в нем себе варИшь».

С тем же ударением произносили солИшь, курИшь, грузИшь, дарИшь и др. Вот и Михаил Юрьевич свидетельствует:

«Сидят наездники беспечно,

КурЯт турецкий свой табак».

То есть поменялась орфоэпическая норма целого ряда глаголов.

Или взять термины, которые во времена Ломоносова звучали иначе: баромЕтр, термомЕтр, хрономЕтр. Потом потихоньку ударение переместилось, породив при этом ошибку – килОметр. Но так ударяют по слову обычно носители языка в возрастной категории. С этим словом история сохранила забавный случай. Покойный вице-президент АН СССР Бардин, крупный металлург и человек высокой культуры, на вопрос, как говорить слово километр, дал такой ответ: «Когда как. На заседании президиума академии – киломЕтр, иначе академик Виноградов морщиться будет. Ну, а на Новотульском заводе, конечно, килОметр, а то подумают, что зазнался Бардин».

Здесь, кстати, проявляется не только социальный характер нормы, но и ее узкопрофильное использование. Как у моряков не компас, а компАс, у юристов не осуждённый, а осУжденный. Конечно, такое произношение не является общелитературным и правильным, но оно твердо устоялось в определенной среде.

Слова с заимствованным корнем ЛОГ и ГРАФ пошли тем же путем, что и с МЕТР — перенесли ударение на корень. Были археолОг, биолОг, филолОг, автогрАф, хроногрАф, геогрАф. В точности, как у Пушкина:

«Латынь из моды вышла ныне:

Так, если правду вам сказать,

Он знал довольно по латыни,

Чтоб эпигрАфы разбирать».

Примеров изменения нормы за истекшие два столетия, которые прошли со времени создания русского литературного языка, предостаточно. Однако процесс замены одного другим никогда не бывает быстрым, тем более стремительным – языковая норма формируется медленно. Это обеспечивает ее стабильность, устойчивость, несмотря на динамику жизни. В этом смысле норма довольно консервативна. Зато она фильтрует новшества и препятствует случайным, поспешным изменениям правил.

По времени переход от одной нормы к другой может занимать десятилетия. И мы сегодня наблюдаем за этой борьбой в ожидании победителей.

Так, вусмерть бьются друг с другом формы глагола «звонить» в разных лицах и числах. ЗвОнит, позвОнишь, звОнят слышны неумолчно. Кто кого? Но пока ошибка в этом глаголе режет слух. Есть исторические воспоминания на этот счет.

Патриарх ТЮЗа Брянский рассказал об одном телефонном разговоре. Ему позвонили из школы: — Вам звОнит преподавательница… — Не верю! — прервал Александр Александрович и положил трубку на рычаг.

Через минуту снова звонок: — Вам звОнит преподавательница…- Не верю! — и трубка опять повешена. В третий раз звонок: — Товарищ Брянцев, почему вы не верите?

И не исключено, что в данном случае сердце успокоится на двойной норме — звонИт и звОнит. Примирились же в конце концов твОрог с творогОм, и мы об этом знаем. Но не всем известно, что появился новый внушительный список слов с двойной нормой произношения или написания: достигнул — достиг, намокнул — намок, ждать самолета — ждать самолет, чашка чаю — чашка чая, калоши — галоши, тракторы — трактора, НьЮтон — НьютОн, одновремЕнно — одноврЕменно, рАкушка — ракУшка, фенОмен — феномЕн, тЕфтели — тефтЕли, Угля — углЯ, родИлся — родилсЯ. Всех примеров не приведешь, а потому за точным знанием следует нырнуть в словарь, не надеясь на интернет — он так себе навигатор.

Вариативность нормы никем не регулируема. Она есть результат живого общения носителей языка. Варианты могут жить в мире и согласии десятилетиями. Например, слова «запасный» и «запасной». В любом транспорте есть надпись «запасный выход». И в популярной песне бодро поется: «Мы мирные люди, но наш бронепоезд стоит на запАсном пути». Хотя нормой считается запаснОй.

Однако в языке все же наблюдается тенденция к единообразию. То есть избавлению от вариативности. Одна норма начинает крепчать, другая слабеть, становиться малоупотребительной и в итоге сходит на нет.

В упомянутой чашке чаю, а также бутылке лимонаду форма на «ю» «у» постепенно начинает уступать форме с окончанием «я» и «а». И в этом тоже проявляется закон экономии: зачем языку лишнее?

Интересен случай языковой вариативности с названием садовой ягоды из рода земляники. Для одних она клубника, для других – виктория. Споры ведутся целыми поколениями и регионами. И ни один судья не поставит в этом затянувшемся деле точку. Разве что профессиональные ботаники, но их не станут слушать.

Само слово виктория на латыни – «победа». И она действительно одержана, но не на грядках, а в русском языке. И не над клубникой, а в битве со словом кофе в среднем роде.

Еще недавно фраза «мне одно кофе, пожалуйста» вызывала у особо чувствительных к родному языку лингвистический инфаркт. А сегодня она признана нормой. Верней, не сегодня, а несколько лет назад.

Точней, допускается вариант употребления кофе в среднем роде: растворимое, горячее, крепкое.

А мы боролись! Но куда деваться — учтены факторы, которые вынудили пойти на уступку. А именно — частотность и повсеместность употребления, а также допустимость в речи грамотных, образованных людей.

Коли так, то ладно – пейте на здоровье черное кофе. Норма, повторяю, не догма, учитывает веяния. Но все же самые рафинированные последователи языковых традиций на средний род не перейдут. Это уж и к гадалке ходить не надо. А с другой стороны, было время, когда нормой считалась форма кофий. Отвыкли же. Так что все норм.

Но надо помнить, что по степени жесткости нормы делятся на строгие, нейтральные и подвижные. Строгие не допускают вариантов. А потому никогда не узаконят глагол «ложить» – только «класть» и без вариантов. Как никогда не пойдут на уступку с глаголом «прийти» — никаких прийду, прийдешь, прийдем: приду, придем, придёшь. И никогда не сдвинутся с места в написании –тся- и –ться- в глаголах, хотя половина населения (такое складывается ощущение) правила не знает.

Конечно, за нормой уследить непросто. Периодически выходят словари, которые фиксируют изменения в современном языке. Есть рекомендованные источники, но они все на бумажных носителях. Это очень неудобно и даже невозможно.

А потому началась работа по созданию Национального словарного фонда, инициированная Министерством образования и науки РФ. Его суть в том, что в интернете компактно будет размещена полная информация о нормах современного русского литературного языка на текущий момент. Этот фонд отразит абсолютно все языковые подвижки. И не надо будет бегать по разным источникам в поисках, «а как правильно». Все будет в одной корзине – точно, проверенно, надежно и одобрено профессионалами.

Ну, а пока этот грандиозный проект еще в разработке, скажу, что в языке есть своя мода на слова и речевые обороты. Они мозолят глаза, и может создаться впечатление, что это нормативные выражения. Нет, они просто на волне популярности и уже приелись настолько, что их можно считать моветон. Вот они: «я вас услышал», «в сухом остатке», «вишенка на торте», «от слова совсем», «доброго времени суток». Иже с ними «атмосферный», «экзистенциальный», «токсичный». Оскомина!

Зинаида Савина