Бароцентр на крыльях

 На одном дыхании прочитала на сайте «Проза.ру» воспоминания чимкентского детского врача Макса Койфмана «Мой друг Туреке». Туреке — это доктор медицинских наук Турмахан Орынбаев, автор идеи создания в южном городе уникального бароаппарата для лечения людей кислородом. Ее он воплотил в жизнь. Благодаря этому человеку Чимкент стал первым городом в Средней Азии и Казахстане, где в 80-ые годы прошлого столетия была построена и введена в эксплуатацию многоместная барокамера с использованием гипербарической оксигенации. Детище Турмахана Орынбаевича заняло почетное место в комплексной терапии различных заболеваний. Внедренная им методика помогает при болезнях сердца, легких, печени, желудка, почек, сосудов, при которых, как правило, снижено содержание кислорода в организме больного. Она дала возможность проводить самые сложные хирургические операции, с которыми сложно справиться в обычных условиях. В барокамере поднимается давление, соответственно, возрастает концентрация жидкого кислорода, который свободно проникает в клетки организма и творит чудо.

…Вспомнить о докторе Т. Орынбаеве заставила случайная, как это часто бывает у журналистов, встреча. В «Южанку» позвонил читатель. Его заинтересовала одна из наших публикаций. Договорились, что он придет в редакцию. Так состоялось знакомство с конструктором Василием Ивановичем Лариным, выпускником Томского политехнического института. Ему — 81-ый год. Выглядит много моложе. Энергичный, подвижный. Изумительная память. Интереснейший собеседник. В разговоре В. Ларин упомянул отца южноказахстанской барокамеры Т. Орынбаева: «Мощный руководитель! Человек с большой буквы». А потом рассказал, как он, конструктор, работал под руководством доктора Т. Орынбаева, но не во время создания барокамеры, а когда она начала действовать в Чимкенте.

После этой беседы я стала искать в интернете материалы об Орынбаеве и его детище. Наткнулась на воспоминания М. Койфмана, который поименно назвал всех соратников доктора. А вот история конструктора В. Ларина — продолжение той героической эпопеи.

 Санавиация с кислородом

 Стационарная барокамера «Чимкент-МТ» принимала первых сложных пациентов. Турмахан Орынбаевич загорелся новой идеей «посадить» барокамеру на крыло. А точнее, в самолет Ан-2М санитарной авиации, чтобы тяжелым пациентам с отдаленных чабанских пастбищ, геологам и прочим, нуждающимся в экстренной медицинской помощи, можно было ее оказывать уже в воздухе при транспортировке в больницу. Это была дерзкая идея. Во-первых, потому, что санавиации с барокамерой тогда не было в СССР. Во-вторых, нужно было получить официальное разрешение на самом верху и материально-финансовое обеспечение на реализацию убойного по тем временам проекта, разработку технической документации и т. д.

Но Т. Орынбаев (можно только восхищаться его феноменом!) сумел обратить в свою веру и областной комитет партии, и отцов города. В. Ларин в то время работал в институте «Казмонтажпроект». Именно на него пал выбор. Т. Орынбаев пригласил конструктора в больницу.

«Барокамера находилась в небольшом здании на первом этаже. Три иллюминатора, через которые можно наблюдать, что происходит внутри. Больного на носилках с колесиками отправляли в «бочку». Камеру закрывали металлическим люком. Давление внутри поднимали до 1,5-2 атмосфер. Рядом с пациентом находился врач, — рассказывает Василий Иванович. — Мне поставили задачу — надежно закрепить такую махину в самолете Ан-2М, чтобы она не спровоцировала беду».

Но, по словам конструктора, он еще толком не приступил к чертежам, как произошла трагедия. В барокамере возникла искра, спровоцировавшая пожар.

«Открыть люк, — вспоминает Василий Иванович, — было нельзя: у людей, находящихся внутри, произошел бы разрыв сосудов. Две минуты стравливали давление, за это время врач и пациент погибли. Прибыли пожарные, милиция. Меня в наручниках доставили в Дзержинский отдел внутренних дел».

Из проектного института он уволился. Обстоятельства заставили. Около года продолжалось следствие. Виновных не установили. ЧП квалифицировали как несчастный случай. Пришли, по словам В. Ларина, к такому выводу: искру в барокамере могла вызвать нейлоновая рубашка или колготки врача, пациента. Поэтому сейчас всех, кого отправляют лечить кислородом, облачают исключительно в хлопчатобумажную одежду. А внутри камеры стали использовать негорючий алюминий.

В. Ларин устроился на работу в межрайонное объединение «Сельхозтехника». Когда прошла «гроза», подозреваемых реабилитировали, неугомонный Т. Орынбаев нашел Василия Ивановича и пригласил продолжить создание летающей барокамеры.

 «Это были лучшие годы моей жизни»

 «Показывал чертежи Турмахану Орынбаевичу, он их утверждал. С чертежами и заготовками ехал на заводы прессов-автоматов, «Электроаппарат», ЧСЗ и другие предприятия. Фамилия Орынбаев открывала все двери, вот такой авторитет был у этого человека. Меня спрашивали: «Срочно или подождет?» Если срочно, тут же вытачивали нужную деталь. Причем все делалось на добровольных началах и совершенно бесплатно. Чимкент и чимкентцы горели желанием сделать первую в Казахстане авиационную барокамеру, — рассказывает конструктор. — Откликнулось и Чимкентское авиапредприятие, возглавлял которое Г. Каплун. Он предоставил самолет Ан-2М. Задействован был главный инженер авиаотряда Б. Аринов».

Экспериментальную барокамеру привезли в аэропорт. С помощью подъемного крана втиснули в кукурузник. И началась сложная работа. Нужно было грамотно и надежно закрепить медицинский груз, в том числе 150-килограммовый кислородный баллон, чтобы в воздухе в экстремальной ситуации не сместился центр тяжести, что чревато печальными последствиями.

Наконец пришло время испытательного полета.

«Турмахан Орынбаевич обратился ко мне: «Ты — главный исполнитель, тебе ложиться в барокамеру. Проверишь на себе, каково в воздухе в металлической бочке». До сих пор корю себя, что не согласился тогда, наверное, испугался, — вспоминает В. Ларин. — Нашелся для эксперимента смельчак, помогавший мне в работе. Испытание проходило по принципу полета бабочки «вверх — вниз»: выдержат ли болты, крепления центробежную силу при взлете и посадке. Для больного предусмотрели брезентовые подушки, набитые соломой, чтобы обезопасить от ударов о металлические стенки камеры. Все прошло без сучка, без задоринки. И это были лучшие годы моей жизни».

 Визит к генеральному конструктору

 Успешно прошли и республиканские летные испытания. Оставалось получить официальное разрешение на полеты от генерального конструктора О. Антонова, создателя самолетов серии Ан. По договоренности с ОКБ О. Антонова в Киев 28 ноября 1982 года отправилась чимкентская делегация в составе Т. Орынбаева, В. Ларина, главного инженера АТБ Чимкентского аэропорта Б. Аринова и старшего инженера АТБ В. Николаева.

Василий Иванович до сих пор хранит бланк объединенного отделения ГБО и реанимации НИИ краевой патологии МЗ КазССР и БСМП г. Чимкента с заявлением председателю Чимкентского областного объединения «Госкомсельхозтехника» А. Куралову от 22.11.1982 года, подписанный Т. Орынбаевым: «Нами, группой специалистов, на общественных началах впервые в Советском Союзе спроектирована и построена авиационная барокамера на базе самолета Ан-2М для улучшения качества догоспитальной лечебной помощи. Барокамера прошла техническую комиссию специалистов гражданской авиации нашей республики. Второй этап: необходимо согласование проекта у генерального конструктора О. К. Антонова. В связи с чем прошу разрешить работнику Чимкентского МРО В. И. Ларину командировку в Киев с 28.11.82 г. по 01.12.82 г. в составе группы специалистов для защиты проекта барокамеры БМТМВК-ЗЭС (авиационный вариант), смонтированной на самолете Ан-2М, у генерального конструктора О. К. Антонова. Основание: копии телеграмм генерального конструктора
О. Антонова и главного инженера управления гражданской авиации КазССР С. М. Ампилова».

Поездка состоялась. Казахстанцев, не имевших допуска на секретные объекты, не пустили на киевский авиационный завод.

«Чертежи, два листа записей я передал ведущему конструктору ОКБ А. Плотникову, — говорит В. Ларин. — С ним и общался. С генеральным конструктором О. Антоновым встретился Т. Орынбаев, он побывал у него дома. Все вернулись в Чимкент. А я остался ждать официального разрешения на право полетов. Нашу работу одобрили с единственным замечанием: передвинуть кислородный баллон на 30 сантиметров вперед для корректировки центра тяжести».

Это была знаковая победа нашего земляка Т. Орынбаева и его команды. Однако авиационной барокамере не суждено было отправиться в полет. Но это уже другая история.

Татьяна Корецкая