«Такою все дышало тишиной…»
Ах, какие были чудные предвоенные дни в Чимкенте! Рынки ломились от спелой вишни и абрикоса, маняще пахли первые дыни, завезенные из пригорода на продажу. Юноши спешили на свидания, покупая в цветочных ларьках розы, пионы. В центральном парке играл духовой оркестр, на лошадках катались дети. Не чувствуя дыхания войны, на гастроли в город приехала лауреат всесоюзного конкурса артистов эстрады Анна Гузик, дочь того самого Янкеля Гузика, который создал первый передвижной еврейский театр. Вечером 21 июня 1941 года у Анны Гузик должен был быть концерт, где ей предстояло петь в одноактной оперетте «Бай мир бисту шейн» («Для меня ты красивая»). Мелодия оперетты знакомая. Мы до сих пор напеваем по-русски текст:
«Старушка не спеша дорогу перешла, Ее остановил милиционер…»
Но вечером 21 июня сорок первого никто не догадывался, что через несколько часов начнется война. Это ощущение покоя передал в своем многоговорящем стихотворении Степан Щипачев, назвав его «22 июня 1941 года»:
«Такою все дышало тишиной,
Что вся земля еще спала, казалось.
Кто знал, что между миром и войной
Всего каких-то пять минут осталось!»
«Послать источник к…»
Однако…
К западным границам СССР фашисты уже подтягивали свои войска.
14 июня 1941 года ТАСС в ответ на распространяющиеся в английской печати слухи о подготовке войны между СССР и Германией опубликовало сообщение, что Германия не предъявляет СССР никаких претензий. Следовало понимать, что войны не будет, так как между двумя государствами существует пакт о ненападении. А «проводимые Красной Армией летние сборы и предстоящие маневры имеют своей целью не что иное, как обучение запаса и проверки работы железнодорожного аппарата, проводимые, как известно, каждый год».
В конце 80-ых годов были рассекречены документы, проходящие под грифом «строго секретно», «совершенно секретно», оформленные в сборники «Известия ЦК КПСС», с которыми помогла ознакомиться сотрудница Шымкентского регионального архива (партархива) Е. Тимофеева. Они говорят о том, что Сталин регулярно получал информацию от наших разведчиков о планах генштаба Германии относительно СССР. Но им не верил.
В документе под названием «Сообщение из Берлина» говорится, что «источник, работающий в штабе германской авиации, сообщает, что все военные мероприятия Германии по подготовке вооруженного выступления против СССР полностью закончены, и удар можно ожидать в любое время». Это сообщение было направлено наркомом госбезопасности СССР В. Меркуловым в ЦК ВКП (б) И. Сталину 17 июня 1941 года за № 2279/М, а также в СНК СССР. На препроводительной записке к сообщению рукой Сталина написано: «Товарищу Меркулову. Может, послать ваш «источник» из штаба германской авиации к… матери. Это не «источник», а дезинформатор».
21 июня 1941 года начальник Главного управления политической пропаганды Красной Армии А. Запорожец отправил в ЦК ВКП (б) информацию «О посадке трех германских самолетов в районе города Рава-Русская». Немецкие летчики нагло сообщили, что летели из Берлина, но потеряли ориентировку».
«Если надо, отдадим и жизнь»
Только днем 22 июня после выступления по радио В. Молотова, наркома иностранных дел СССР, заместителя председателя Совнаркома СССР, страна узнала о вероломном нападении гитлеровской Германии. В этот же день прошли митинги в городах и селах Южного Казахстана. На митинге Чимкентского свинцового завода 60-летний механик тележки «Бакау-вольф» Жуков сказал: «Я, участник гражданской войны, помню, как тяжело нам было воевать. Сейчас наша Красная Армия оснащена сложнейшей техникой. Нет сомнения, что мы победим. Я всем сердцем желаю своим сыновьям победы».
Коллектив химфармзавода объявил себя мобилизованным на войну: «Будем работать производительнее, выполняя и перевыполняя план каждый день каждым рабочим. Это будет нашим ответом на разбойничью вылазку фашистских агрессоров, этих выродков рода человеческого», — записали они в протоколе.
22 июня в Чимкенте прошел общегородской митинг трудящихся, на котором была принята резолюция: «Советский народ любит свою могучую Родину, завоеванную в жестокой борьбе гражданской войны. Родину, овеянную славой, горячо любимую советским народом… Великая Отечественная война, от которой зависит судьба не только народов СССР, но и других народов, будет священная, победоносная борьба советского народа с зарвавшимися фашистскими бандитами.
Трудящиеся города Чимкента все как один будут считать себя бойцами нашей доблестной Красной Армии, всемерно повышать революционную бдительность, укреплять свою мобилизационную готовность… Приложим все силы, а если понадобится, отдадим и жизнь в боях за полный разгром фашистских поджигателей войны».
«Просим отправить на фронт»
После выступления Молотова у военкоматов начали выстраиваться очереди: люди разных возрастов и профессий требовали отправить их на фронт. В горвоенкомат Чимкента поступила телеграмма из Алма-Аты от Котоликова и Кукарина, находящихся в командировке в столице: «Готовы немедленно встать в ряды защитников Родины. Просим отправить на фронт».
Чимкентец С. Ф. Карпов написал в заявлении: «Питая самую злейшую ненависть к фашистским варварам, прорвавшимся на территорию свободолюбивых народов, я не могу оставаться безучастным, несмотря на свои 47 лет. Пока во мне кипит кровь и бьется сердце, я буду разить проклятого врага».
Удивительный документ обнаружился в областном архиве. Мне его показала сотрудница Х. Кичкембаева, из которого следовало, что испанский политэмигрант Гарридо Ходар Франциско Указом Президиума Верховного Совета СССР, не подлежащим опубликованию в открытой печати, награждался медалью «ХХ лет Победы в Великой Отечественной войне 1941-1945 годов». Испанец к тому же за годы войны имел ордена Отечественной войны I и II степеней, Красной Звезды.
Гарридо — участник Гражданской войны в Испании, который, как отмечено в автобиографии, «получил партийное задание – ехать в СССР обучаться летному делу». Он улетел в Союз вместе с «чатосами» — советскими летчиками. В СССР окончил летную школу. Когда началась война, в первый же день отправился в военкомат с заявлением отправить его на фронт. Но ему, гражданину Испании, отказали. Неизвестно, как Гарридо добрался до Москвы. На весь путь он затратил около месяца. Но через Исполнительный комитет Коммунистического Интернационала (ИККИ) ему удалось вступить в Красную Армию. Первый бой испанец принял 1 августа 1941 года. Как он воевал, известно из его биографии. После войны Гарридо работал конструктором на Чимкентском заводе прессов-автоматов.
Первый день войны
По-разному рассказывают участники Великой Отечественной войны о том, как они встретили 22 июня 1941 года, но всем было понятно, с трагедией какого масштаба они столкнулись.
Начнем с Брестской крепости, куда на службу было призвано немало южноказахстанцев, первыми испытавших, что такое война. Приведу запись в дневнике немецкого фельдфебеля Лео Лозерта: «Фейерверк начали ровно в 3.15. Было прекраснейше! Через восемь минут уже ставили лодки. Мы также сразу открыли огонь по установленным нам целям. 15 минут продолжался фейерверк». Но фельдфебелю «было прекраснейше» недолго. Уже в девять утра фашист признался: «Штурмовая группа проникла в цитадель и сразу же имела большие потери».
…Совсем иные чувства, чем фашистский фельдфебель, испытывали в ночь с 21 на 22 июня 1941 года бойцы, защитники цитадели.
Александр Климентьевич Леонтьев родился в 1920 году в селе Ванновка Тюлькубасского района. В Красную Армию он был призван в феврале 1940 года из Алма-Аты, где учился в зооветеринарном институте. В Брестской крепости служил в 333-ем стрелковом полку младшим ветфельдшером срочной службы при ветеринарном лазарете, расположенном на валу. Вот что он вспоминал о той страшной ночи 22 июня 1941 года:
— Мы, кроме дежурного, спали глубоким сном, когда по цитадели был нанесен удар. От взрывов перевертывались койки, многие выбрасывались из окон, гибли на плацу, вокруг были огонь и дым. Я побежал в штаб, где были раненые и убитые. Под лестницей штаба перевязал бойцу раненую ногу, ко мне подбежали другие бойцы. Тут произошли два взрыва, три бойца повалились на меня убитые. Начал стаскивать раненых, мне помогали ветврач Володя Доценко и Алексей Карпенко. Водопровод не работал, раненых мучила жажда. Бойцы ходили к Мухавцу (река – Авт.) за водой, и мы теряли их там. Немцы озверели. Им удавалось бросать гранаты в подземелье, были жертвы. В нашей части находились поляки, взятые на три месяца на переподготовку. Они пытались сдаться. Сеяли панику и страх. Мы дали очередь над их головами, они вернулись. Мы пытались прорваться через железнодорожный мост к воротам, но большинство погибло, мы откатились назад. Немцы захватили 45- и 76-миллиметровые пушки, отстоявшие от казармы на 60-70 метров, и били по окнам прямой наводкой. Мне с Пустовитом, Бауско и другими удалось под огнем выскочить из подземелья и перебежать в казармы. 9 или 10 июля переплыли Муховец ночью, ползком добрались до подземного лазарета и выбрались из крепости, чтобы соединиться со своими.
Но Леонтьев вместе с другими бойцами Брестской крепости попал в плен к немцам, был отправлен в концлагерь Бяло-Подляска (Польша). Из лагеря бежал, вернулся в регулярные войска в ноябре сорок третьего. После войны окончил институт, работал ветврачом в одном из овцеводческих совхозов нашей области.
Через плен, концлагерь в Саксонии, бельгийские шахты прошел и Касым Ильясович Жарменов, которого освободила из концлагеря Хомутова (Чехо-словакия) Красная Армия.
22 июня футбольная команда К. Жарменова должна была дать бой своим соперникам, но воевать пришлось с врагом. 28 июня Жарменов попал под завал Белого дворца, после чего и был пленен.
После войны Касым Ильясович преподавал физкультуру в одной из школ Чимкента.
22 июня 1941 года Именихум Камалов, боец Красной Армии, погиб в Брестской крепости, бросившись с гранатой под танк. Несмотря ни на что, крепость геройски держалась до самого августа сорок первого.
Первый бой
Историями, полными трагизма, наполнен первый день войны. По-разному вели себя люди, встретившись с силой удара фашистской Германии. После возвращения в сентябре 1939 года территорий Западной Белоруссии и Западной Украины в состав СССР на них были дислоцированы части Красной Армии. Там чимкентец Адольф Эммануилович Смолкин служил в поселке Магерово на Львовщине. На рассвете 22 июня саперный батальон, которым командовал капитан Церетели, попал под бомбежку. Взвод молодого лейтенанта Смолкина, входящий в его состав, почти весь погиб, а Адольф был ранен в ногу. Сержант на плащ-палатке оттащил командира в лес, а сам пошел искать своих и пропал. Смолкина нашли местные жители, поместили в больницу. Боясь, что фашисты расстреляют еврея Смолкина, записали его в истории болезни как украинца Адама Михайловича Смилковского. Подлечившись, бывшие бойцы 169-ой дивизии вместе с капитаном Церетели создали подпольную группу, связались с партизанами, передавали им ценные сведения, переправляли военнопленных, которым организовали побег из концлагеря.
А. Смолкин за свой подвиг на войне награжден орденом Красной Звезды.
* * *
22 июня – день памяти «о людях, что ушли, не долюбив, не докурив последней папиросы». Ушли защищать свою Родину. И вернулись в сорок пятом с Победой. Помните об этом, внуки и правнуки…
Людмила Ковалева
