Нейрохирург должен быть фанатом своего дела

В этом году в номинации «Лучший хирург Туркестанской области» победил заведующий отделением нейрохирургии ОКБ, врач-нейрохирург высшей квалификационной категории А. Бахтияров.

Конкурс был жестким, так как объединил хирургов специализаций. Аскар Косылбаевич как раз выходил из операционной, когда ему сообщили, что именно он удостоился награды. «Мне, с одной стороны, конечно, было приятно, а с другой, неудобно перед коллегами-хирургами», — сказал А. Бахтияров.

Недавно А. Бахтияров был награжден медалью «За вклад в развитие нейрохирургии в Казахстане».

13 лет назад после окончания учебы по программе «Болашак» в Санкт-Петербурге в Институте нейрохирургии им. Поленова молодой специалист А. Бахтияров не поехал работать в клиники Астаны или Алматы, а вернулся на родину.

«Я горжусь, что сегодня мои земляки могут получить весь спектр услуг диагностики и лечения на месте, не выезжать для этого за границу или в Астану и Алматы. Территориально делить нашу службу на «там» и «здесь» уже нет смысла. Раньше не все операции позволяли нам делать из-за разделения на категории сложности. Теперь у нас есть возможность делать сложные операции, так как имеем полное оснащение оборудованием», — уверен Аскар Косылбаевич.

В прошлом году газета «ЮК» писала об успехах и планах нейрохирургов областной клинической больницы. За год специалисты добились еще больших успехов в развитии нейрохирургии области, о которых мы поговорили с А. Бахтияровым.

— Ваше отделение нейрохирургии можно поздравить с новосельем?

— Да, мы переехали. Я в течение нескольких лет говорил о том, что отделение нейрохирургии должно быть изолировано. Раньше мы находились между инсультным центром и отделением неврологии. Отделение, как проходной двор, было сложно соблюдать санитарные правила. Мы, безусловно, делали все необходимое, но приходилось много сил и времени на это тратить.

С приходом на должность главного врача нашей клиники Жанболата Бердибаевича Дильдабекова этот вопрос наконец-то решился, и мы переехали в новое изолированное отделение. Отделение развернуто на 20 коек и дополнительно имеет две сервисные и одну платную палаты. В начале года были организованы 4 экстренные койки, рассчитанные на больных, которых нельзя прооперировать в районах. В основном это пациенты со спинальными травмами, где необходима установка металлоконструкции, а это специальное оборудование и расходные материалы, которых нет в районных больницах.

Наши нейрохирурги выезжают по линии санавиации на места. У нас есть общий чат нейроинсультной службы области. И по всем случаям, которые скидывают в чат, мы даем рекомендации в плане лечения. Если необходима операция и без нашей помощи не обойтись, нейрохирурги областной больницы вылетают в отдаленные районы.

В Туркестанской области сегодня работает десять инсультных центров, в каждом есть по одному нейрохирургу, которые приезжали в наше отделение на стажировку. Но у меня было условие, чтобы на стажировку вместе с нейрохирургом приезжали реаниматолог-анестезиолог и операционная сестра. То есть должна приехать команда, потому что один нейрохирург в поле не воин. Это мультидисциплинарный подход.

— Количество инсультных больных увеличивается или уменьшается?

— К сожалению, не только увеличивается, но и молодеет. В прошлом году у меня был 35-летний пациент. Я тогда еще удивился, потому что этому заболеванию в основном подвержены люди, которым за 50. А в этом году с инсультом к нам попал парень, которому 30 лет. Хочу отметить, что у инсульта много факторов развития. Например, генетический дефект сосудов, наследственность, артериальная гипертония.
При МКТУ и медакадемии мы открыли резидентуру, и на сегодняшний день первенцы оканчивают третий курс. Это наша смена. Статус главного внештатного нейрохирурга Туркестанской области позволяет ставить основной целью обеспечение области такими специалистами, которые могли бы оказать населению квалифицированную помощь в любом поселке, горном ауле — там, где требуется.

Когда инсультные центры только открывались в нашей области, не учитывалось оказание нейрохирургической помощи. Потом встал вопрос об операциях. В районных больницах не было необходимых инструментов, оборудования, расходных материалов и так далее. В общем, для нейрохирургии ничего не было предусмотрено.

Большой вклад в развитие и оснащение инсультных центров внес Марат Орынбасарович Пашимов, когда возглавлял управление здравоохранения области. Благодаря ему районные больницы сегодня на 70-80% укомплектованы всем необходимым.

Наша больница многопрофильная — это последняя инстанция в области. Врачи в районах должны чувствовать, что у них надежный тыл, и, если поступил тяжелый пациент, они в любой момент могут обратиться к нашим специалистам. Мы всегда подстрахуем. Если не будет этого чувства крепкого плеча, то они не решатся на ту или иную операцию. Тогда развитие остановится.

— Ваше отделение скоро будет отмечать юбилей?

— Да, в этом году нашему отделению 10 лет. И за это время мы достигли хороших результатов. В 2013 году Мукан Кенесбекович Егизбаев при инсультном центре открыл пять коек нейрохирургии и пригласил меня на работу. Это было в феврале, а уже в августе того же года по приказу Мукана Кенесбековича было открыто отделение нейрохирургии на 20 коек.

— Сложно было начинать?

— Начинать всегда сложно. Но Мукан Кенесбекович был дальновидным человеком и понимал, что за нейрохирургией будущее. Это элита хирургии. Он всегда говорил мне: «Заказывай то оборудование, которое и через 10-15 лет будет актуальным». Мукан Кенесбекович делал все, чтобы нейрохирургия успешно развивалась.

Отмечу, что за последнее время мы в разы выросли в профессиональном плане, стали заниматься более серьезной нейрохирургии. За шесть месяцев этого года внедрили несколько новых видов операций. Например, за кратчайший срок мы можем заменить позвонок имплантом. Оттачиваем свои наработки. Если раньше операция подразумевала длительность четыре-пять часов, то сегодня справляемся за полтора-два часа. Появились новые импланты, новые девайсы, благодаря которым нейрохирургия переходит в малоинвазивную, которая дает возможность ранней реабилитации пациента. Если прежде пациенты в отделении находились десять дней, то сейчас три-четыре дня.

— То есть подход поменялся кардинально?

— Да. Мы выполняем экстра-интракраниальные анастомозы — это когда сосуд кожной ветки височной доли соединяется с сосудами головного мозга. Таким образом мы обеспечиваем поступление крови из другого сосуда — обходной путь создаем. Соответственно, это влияет на качество жизни пациента. Что касается нейроинтервенции, то на сегодняшний день мы также используем весь спектр. В этом году мы активно внедрили в нейрохирургию метод лечения болевого синдрома.

— Вы купируете боль?

— У нас есть много пациентов, которые ходят в треугольнике, я его называю бермудским, между тремя специалистами: травматологом-ортопедом, невропатологом и нейрохирургом. Пациент приходит к невропатологу. Тот видит, что грыжа есть, и отправляет к нейрохирургу. Нейрохирург делает вывод, что грыжа маленькая — оперировать не надо, и отправляет к невропатологу. Тазобедренный сустав, ягодичные мышцы болят — к травматологу. Вот и ходят туда-сюда пациенты.

В нашем отделении мы делаем радиочастотную абляцию — прижигаем те нервные структуры, которые берут импульс в болевом участке. И у пациента на период от шести месяцев до полутора лет болевой синдром купируется.

— То есть боль уходит, но не навсегда?

— Через шесть месяцев нерв регенерирует. Вернется боль или нет, зависит от действий пациента. После купирования боли пациент должен продолжать лечение. Я всем пациентам говорю, что радиочастотная абляция не является методом лечения — она на определенное время отключает болевой синдром. Это то самое «золотое время», чтобы вплотную заняться своим здоровьем, но уже без прежних болевых ощущений.

— Какие планы на этот год?

— У нас большие планы по внедрению новых технологий. В прошлом году мы начали нейрохирургическое лечение эпилепсии. Это новое направление в нейрохирургии — функциональная хирургия. Лечение таких заболеваний, как эпилепсия, болезнь Паркинсона, стимуляция блуждающего нерва — нейрохирургия в сознании: когда опухоль локализуется в функциональной зоне, после открытия хирургами доступа, чтобы центры не повредить, пациента пробуждают и с ним ведут беседу логопед и нейрофизиолог.

На сегодняшний день мы уже на 90 процентов для функциональной нейрохирургии оснащены. Провели два мастер-класса и сейчас собираем необходимую документацию.

— Кто он — врач-нейро-хирург?

— Фанат, в хорошем смысле этого слова. Нейрохирург должен быть помешан на своей работе. Без любви к нейрохирургии здесь делать нечего. Зачем? Просто ходить и какие-то свои потребительские проблемы решать? Нейрохирургией надо болеть. Когда пациенты поступают на операцию, я продумываю каждый шаг от А до Я. У нейрохирурга должно быть развито критическое мышление. Любая неучтенная мелочь может привести к большой проблеме.

— Что в вашем представлении является тылом?

— Мой тыл — это наши горы. Я от них далеко уехать не могу. Родные шутят: «Когда тебе отрезали пуповину, ее выбросили в наши горы». Без поддержки семьи тоже очень сложно. Времени много нет, поэтому каждую свободную минуту стараемся проводить вместе. И я очень рад, что дочь и сын пошли по нашим стопам и выбрали профессию врача. Мы в семье все на одной волне.

— Что бы вы хотели пожелать жителям области?

— Поменять отношение к своему здоровью. В нашем менталитете, к сожалению, пока отсутствует такое понятие, как вложения в свое здоровье. Когда к нам приезжают оперировать зарубежные специалисты, удивляются, какие большие опухоли мы оперируем. Спрашивают: «Как люди до такого состояния сами доводят себя?» Наши люди привыкли терпеть до последнего, пока не упадут. Нет у нас привычки проходить регулярно профилактические осмотры, обследования. А это делать необходимо.

Татьяна Бурдель