Урология — его призвание

Есть люди, с которыми хочется говорить. Говорить много и долго.

Благодаря им тебе открываются новые грани жизни, ты заряжаешься энергией и хочется вслед за ними творить и радоваться жизни.

Мне повезло с профессией, потому что она дает возможность встречи с интересными, неординарными личностями. Профессионалами своего дела. Сегодня мой собеседник — известный не только в нашем городе и стране, но и за границей врач-уролог высшей категории,
заведующий отделением урологии ОКБ Ч. Байменов.

Чингис Булатович со школьной скамьи мечтал стать врачом и исполнил свою мечту. Ученик известных докторов старой школы, он идет в ногу с прогрессом, постоянно внедряя новые методы и технологии.

40 минут нашей беседы пролетели как одно мгновение.

— Вы учились в Актюбинском медицинском институте. Почему выбрали его?

— Я не выбирал. Просто после событий 1986 года было негласное указание не брать шымкентских в алматинский вуз. Пришлось ехать в Актюбинск. Для меня это был незнакомый город.

— А почему выбрали именно медицинский вуз?

— Я никогда не хотел быть военным или полицейским — для меня это чуждо. Да и врачей в моем роду не было. Думаю, большую роль в выборе профессии сыграл наш сосед, который был лор-врачом. Когда я приходил в больницу, мне нравилось наблюдать за врачами: они казались мне особенными людьми. И вот в девятом классе мы с другом стали усиленно готовиться к поступлению в медицинский. На вступительных экзаменах у меня проблем не было. Без всякого блата поступил.

— Вас не пугал тот факт, что учиться придется много и долго?

— Нет. Но тогда я еще всего до конца не понимал. Вначале, конечно, нелегко приходилось. Чужой холодный город, общежитие, родных рядом нет, никто не ухаживает за тобой, как дома. Занятия тоже были сложными. Особенно анатомка. Это самый трудный предмет на первом и втором курсах. Где-то после четвертого пришла осознанность. И у меня действительно проснулся настоящий интерес к профессии. Старался учиться хорошо и окончить семестр на отлично, чтобы получать повышенную стипендию. В то время, если учился на отлично, стипендия была 60 рублей. На шестом курсе появилось желание стать хирургом.

Об урологии я понятия никакого не имел. Тогда, а это были 1992-93 годы, на базе института решили организовать группу субординаторов врачей-урологов. Раньше готовили специалистов только трех профессий: хирурги, акушеры-гинекологи и терапевты. Урологов набирали пять человек. Когда я пришел, нужное количество уже набрали. Признаюсь, меня это задело, и я обратился с просьбой к своему первому учителю — профессору, заведующему кафедрой урологии Есенгосу Сагинтаевичу Мамбеталину. Он мне сказал, если я не отвечу на все десять вопросов, то ничего не получится. И я ответил на все десять. Есенгос Сагинтаевич тогда лично позвонил ректору и попросил взять шестого субординатора. Так я стал учиться на уролога.

Есенгос Сагинтаевич в дальнейшем стал моим научным руководителем. По окончании института он написал мне рекомендательное письмо в нашу областную больницу. Тогда там работал Александр Львович Песин, который очень хорошо меня встретил. Он стал моим вторым учителем. И вот с 1994 года я работал в областной больнице около 15 лет. Защитил кандидатскую диссертацию в институте урологии в Алматы, заведовал курсом урологии в медицинской академии до 2009 года. И мне это тоже очень нравилось. Затем перешел в БСМП на «Роще» заведующим отделением урологии. Главным врачом был Мади Ходжаевич Бигалиев. На протяжении многих лет мы с ним работали вместе.

— Ваша первая операция по трансплантации там произошла?

— Да, в 2013 году Мади Ходжаевич пригласил меня в кабинет и сказал: «Давай заниматься трансплантацией». Я тогда об этом мало что знал. Мади Ходжаевич поручил мне все тщательно изучить. Мы вышли на институт трансплантологии Минска, договорились, и первая группа поехала туда на обучение. Первую трансплантацию почки на базе нашего БСМП мы провели 4 марта 2013 года. Почему так хорошо запомнил дату? Потому что это день рождения моей мамы.

— Какие чувства тогда испытали?

— Хорошо помню эту операцию – девочке пересаживали почку отца. Мы,кстати, до сих пор с этой семьей общаемся. Когда пересадили и выделилась первая моча, это было таким счастьем для нас! Просто чудо! На наших глазах почка заработала. Эту операцию мы провели совместно со специалистами из Южной Кореи.
Впоследствии с ними провели еще порядка 10 операций. Работа с южнокорейскими коллегами была плодотворной, первые шаги в трансплантологии мы стали делать с их помощью, перенимали их высокопрофессиональный опыт. Затем Мади Ходжаевич предложил поработать со специалистами из Белоруссии. Мы с ними также плодотворно сотрудничали, оперировали, и первая трансплантация печени была проведена совместно с белорусскими специалистами.

— Трупные трансплантации проводили?

— Проводили. И эту операцию я хорошо помню. Молодая девушка попала в аварию, врачи констатировали смерть головного мозга, и ее родители согласились на изъятие органов. Приехала бригада из Астаны. Был забор сердца и печени. Мы оставили почки, и в ту же ночь их пересадили женщине и мужчине. Это первое и последнее на сегодняшний день у нас трупное донорство. Дело в том, что люди не дают согласие на изъятие органов после смерти родного человека.

— А Вы сами завещаете свои органы?

— Конечно, да! Знаете, почему в Испании и всей Европе больше всего проводят трансплантаций органов? Потому что при получении водительских прав человек автоматически подписывает согласие на изъятие органов в случае смерти после ДТП. Там согласие родственников не требуется уже. После констатации смерти мозга органы изымаются и пересаживаются. По статистике, в Испании больше всего ДТП с участием мотоциклистов. Вот как раз там больше всего трупных трансплантаций проводят.

— Вы уже 28 лет в урологии. Не было желания поменять специализацию?

— Нет, я считаю, что мне очень повезло в жизни. Иногда думаю, хорошо, что не стал гинекологом или хирургом. Хотя, уверен, что и гинекологом был бы хорошим. Но урология мне нравится больше. Я с удовольствием каждый день прихожу на работу.

— С какими заболеваниями в основном обращаются больные?

— Порядка 70 процентов — это мочекаменная болезнь. Локализация камней в почках, мочеточнике, мочевом пузыре. Юг Казахстана является эндемичным районом по мочекаменной болезни. Камень развивается при наличии внешних и внутренних факторов. Один из этих факторов — сухой, жаркий климат. Второй — вода. У нас вода насыщена солями. Особенно в Туркестане, Жетысае и Сарыагаше. Ну и плюс нарушение обмена веществ в организме человека.

— Как часто человек должен приходить на осмотр к урологу? Обычно к врачам обращаемся, когда уже что-то болит.

— Не обязательно идти конкретно к урологу. Но! Два раза в год человек должен обследоваться: сдать анализ крови, мочи, какую-то часть биохимических анализов и пройти УЗИ брюшной полости. Если на ранних этапах будут выявлены отклонения, то мы можем начать лечить консервативно.

— С того момента, как Вы пришли в профессию, и по сегодняшний день, насколько сильно изменились технологии?

— Разница колоссальная, большой скачок произошел. С развитием и внедрением новых технологий у нас больше возможностей появилось. Когда начал работать, в больнице ничего не было. И это в тот период, когда ни света, ни газа не было. Работали в тяжелых условиях. Я зарплату не получал месяцами. В кармане — ни копейки, не мог свою жену в кафе пригласить. В то время мы проводили открытые операции. Эндоскопия только начиналась. К слову, в Шымкенте первый дистанционный литотриптер появился в нашей областной больнице, и мы камни начали дробить. Но все равно 90 процентов операций проводилось открыто. Смертность после урологических операций была высокая — много осложнений. Сегодня 90 процентов оперативных вмешательств проводится малоинвазивным методом.

— Сколько операций в день проводите?

— От семи до 12 операций в день. Это очень много. Я одиннадцать лет проработал заведующим отделением урологии в БСМП. Когда меня назначили, там не было даже цистоскопа. Со временем мы организовали первую стойку KARL STORZ, начали проводить эндоскопические операции, дистанционный литотриптер приобрели. Хочу сказать, что мне очень повезло с людьми, с которыми сотрудничал и работал. Мы смогли организовать достойное отделение урологии, конкурентоспособное. Я уверен, что между больницами должна быть здоровая конкуренция. У больного есть выбор, куда пойти лечиться. И больницы должны быть на уровне и по части оборудования, и по части лечения, и по части внедрения новых методов.

В нашей больнице оснащение очень хорошее. Проблем нет. Причем на месте не стоим, внедряем новые технологии, врачи проходят повышение квалификации постоянно. Я с мая возглавляю отделение урологии, и мы внедрили уже несколько новых методов проведения операций. В частности, мини-перкутанную нефролитотрипсию. В чем преимущество этого метода? Если раньше мы почку резали и удаляли камень, то сегодня он удаляется через малый прокол. Больной уже через 3-4 дня выписывается домой. Проводим реконструктивные пластические операции. Причем не открытым методом, а лапароскопическим.

Все виды лечения мы проводим на базе больницы и не отправляем пациентов в алматинский институт урологии. Я всегда говорю: если не умеете — учитесь. У нас профессия такая, надо все время учиться. Мне интересно все новое. И хочется больше знаний получать.

К нам люди приходят с той или иной проблемой. И если ты сумел оказать высокопрофессиональную помощь, и человеку стало легче, испытываешь двойную радость: и за себя, и за больного. Бывают, конечно, тяжелые дни. У любого врача-хирурга они были, есть и будут. Но на этом никогда нельзя зацикливаться. Надо идти вперед, учиться новому, развиваться.

Когда внедряешь новые методы операций, может появиться неуверенность. Ее надо преодолеть. Тяжело, но ты всегда будешь первый, и тебе не будет равных.

Надо также помнить, что мы работаем с людьми. У каждого из них свой характер. Я ежедневно провожу обход и всегда стараюсь шуткой поднять пациентам настроение. Но есть люди, которые не понимают шуток. К ним другой подход нужен.

— Вы к каждой операции отдельно готовитесь?

— Обязательно. Перед любой операцией в голове уже должен быть четкий план. Знаете, как у некоторых хирургов бывает — откроем-посмотрим. Это в корне неправильно. Ты должен четко понимать, на какой минуте какую манипуляцию будешь проводить. Я перед операцией своим ассистентам все на листке рисую и показываю, чтобы они были в курсе, что будем делать. Обязательно должна быть стратегия.

— У Вас есть хобби?

— Да, очень люблю природу. Я азартный человек и поэтому часто выезжаю с друзьями на охоту и рыбалку. Врачи ведь в основном находятся в закрытом помещении, а там раздолье, чистый, свежий воздух, дружеское общение.

-Благодарю Вас за интервью.

Татьяна Бурдель