После теплой ночи, проведенной в камышовых джунглях низовья Чу, мы планировали отправиться на юг в горы Каратау. Но уехать сразу не получилось, поскольку Бетпак-Дала подарила нам встречу с чудом. Это тюльпан Борщова — здешний эндемик, занесенный в Красную книгу Казахстана.
Вид назван в честь российского ботаника И. Борщова (1833-1878). Он впервые был описан в 1868 году. Нам повезло, ведь цветет этот тюльпан всего 10-15 дней. Но как же этот цветок красив.
Немного о Бетпак-Дале
Бетпак-Дала — это глинистая пустыня, площадь которой обычно определяют в 75 тыс. кв. км. В различных источниках даются разные переводы этого слова на русский язык: от тюркского батнак — «топкий» или персидского бедбахт — «злосчастный», или от казахского «бессовестная равнина». А еще ее иногда называют Северная голодная степь.
Немного наблюдаем за трудолюбивыми местными аборигенами — муравьями-жнецами, занятыми заготовкой семян местных трав. Они активны только утром и вечером, а днем прячутся под землю от палящего солнца.
Движение на юг. Мост через реку Чу. И знаменитые здешние водяные коровы, отдаленно напоминающие по образу жизни бегемотов.
Указатель напомнил, что где-то далеко родной Шымкент. А вот и уже ставший родным Сузак. Но и он остается позади. От места ночлега до точки, куда мы ехали, оказалось 130 км.
Аул заброшенных мазаров
Аул Ран, в советское время называвшийся Кызыл байрак, то бишь Красное знамя. Идем к местной достопримечательности, расположенной на уже не действующем кладбище.
Это парный мазар неких Аю и Кайдара, воздвигнутый в XIX веке. И, что удивительно, не разрушившийся до конца. Хотя время его сильно потрепало. Часть куполов провалилась. Почти ничего не осталось от надгробий. Кем были похороненные здесь люди, мы не знаем. Возможно, это братья. И погибли они, вероятно, вместе. А потому и похоронены рядом. Местные жители тоже не смогли ответить на вопрос о том, кто здесь похоронен. За мазарами явно никто не следит. Хотя они занесены в Свод памятников историко-культурного наследия области. Духовными лицами Аю и Кайдар не были, так как слово «аулие» в приложении к мазару не звучит. Стоит предположить, что это представители местной светской элиты, о которых за давностью лет все попросту забыли. И только вездесущие черепахи не обходят его своим вниманием.
Благодатный Ран
Нам надо двигаться вверх по ущелью, но мост через необычно большую для здешних мест речку оказался перекрыт. Благо для джипов такого рода водоток не преграда.
Дорога тянется к горам. Аул остался внизу, в речной долине. Места здесь живописные. Старые постройки совмещают два строительных материала: привычный саман и дикий камень, из которого в наших местах почти не строили.
Небольшой перевал — и перед нами открывается великолепный вид на широкую долину. Чудом появившаяся здесь роща, видимо, выросшая там, где был родник. Недавно построенный одинокий мазар. Это и есть Кенсай, то есть широкое ущелье. Весь здешний пейзаж удивительно напоминает Тибет. Посередине этого великолепия большое городище.
Вообще, ученым известно о нем немного. Площадь города, обнесенная стенами, — 150 на 110 метров. Проведенными в 1974 году раскопками установлено наличие каменных стен, к которым внутри были пристроены жилища из самана и камня. На протяжении шестисот лет существования города его стены неоднократно перестраивались. Жилища горожан были похожи на отрарские. Обнаружена также гончарная мастерская, где изготавливали высококачественную поливную керамику. Надо полагать, что своему благоденствию город во многом был обязан укромному местоположению в горах. Так что войска разного рода завоевателей, проходившие по северной кромке хребта Каратау, о нем попросту не знали.
На поверхности городища попадаются необычные каменные выкладки. Предполагаем, что это могилы, которые появились уже после запустения городища. А белые камни на каждой насыпи указывают на изголовье. Но, возможно, мы ошибаемся. А еще попадается большая круговая каменная выкладка, о назначении которой можно только гадать.
В старых раскопах хорошо читаются линии стен. Удивительно бродить по улицам давно исчезнувшего города. И все это на фоне невысоких пустынных, но величественных гор. Воистину ощущаешь себя в сакральном месте. Камни здесь перемешаны с плодами рук человеческих в виде керамики. Давно нет на земле тех, кто ее создал и ею пользовался. Мы никогда не узнаем их имен. Более того, даже не знаем, как они называли свой город. Творения рук человеческих переживают своих творцов. Как это странно, но непреложно.
Неожиданное открытие
Двигаясь вверх вдоль речки, наткнулись на живописное место, где в русло спускаются своеобразные слоистые скалы. Их облюбовали крачки, которые охотятся в здешних заводях на рыбу. Стреляные гильзы указывают на то, что здесь бывают и браконьеры.
Было предчувствие, что в этом месте должны найтись и петроглифы, и оно не обмануло. А поскольку в Своде памятников здешних петроглифов нет, эту находку можно считать открытием нашей экспедиции. Часть изображений полускрыта лишайниками, другая хорошо видна. Сюжеты традиционны: верблюды, всадники, множество горных козлов и архаров.
Секрет открытия представляется простым. Основную массу изображений видно только снизу, с речки. А туда просто никто из археологов, видимо, не спускался.
Вверх по ущелью ведет хорошо накатанная дорога с множеством переправ через речку. Надо заметить, что здешний водоток для северных склонов Каратау довольно крупный. И рыбы в нем масса. Хотя живет здесь только один вид — маринка.
Кто-то не поверит, но загадок в наших горах масса. На диком гребне видны таинственные каменные столбы. Иногда так обозначают перевалы, но эти слишком высоки, да к тому же их несколько. Кто и зачем возвел данные сооружения, совершенно непонятно.
А пока поляна, где мы остановились, быстро оживает. Кто-то высматривает рыбу в прозрачных водах. А самые смелые бросаются купаться.
Длина речки, на которой мы стоим, приблизительно 45 км. После выхода с гор она попросту теряется в пустыне. Источник питания реки — грунтовые воды. Не зря Каратау славится обилием родников. Так что больших паводков здесь не бывает. По берегам живописные скалы и, конечно, цветы. Низенькая горная вишня манит насыщенно розовым цветом. Здесь же покрытый ярким мхом родник, один из тех, что питают водоток. Кстати, мхи, они же бриофиты, относятся к высшим растениям. И насчитывается их целых 10 000 видов.
Неугомонный орнитолог Малик Нукусбаев обнаружил что-то интересное в скалах на другом берегу речки. Скорее всего, это птичье гнездо. Так и есть, это остатки гнезда ласточки-береговушки.
На подсыхающих склонах всюду масса цветов: розовые пышные подушки горной вишни, великолепный тюльпан Грейга, самый, пожалуй, знаменитый в Южном Казахстане, и даже дикий клевер.
А вот и большие листья ревеня — растения, которое когда-то считалось лекарственным и которым бойко торговали на Великом Шелковом пути.
Но пора возвращаться в мегаполис. Прощальный групповой снимок решено сделать на склоне. Еще раз вдохнем полной грудью воздух Каратау. Воздух хребта, полного ждущих своего часа открытий и тайн.
Алексей Гончаров
Фото автора