«Вселение лиц, подлежащих выселению»

Архивисты области участвуют в поисках документов, связанных с реабилитацией жертв политических репрессий. К этому призывает Указ Президента РК К. Токаева «О полной реабилитации жертв политических репрессий в 1920-1950 годы». Архивным работникам предстоит выпустить очередную книгу по документам обозначенной тематики.

— Но для полноты картины, связанной с конфискацией имущества баев и кулаков и коллективизацией, возникла необходимость поиска дополнительных документов в Центральном архиве Республики Казахстан, где работала несколько дней вместе с опытным архивистом Халимой Хайрулловной Кичкембаевой, — рассказала Айдын Исатаева, руководитель областного государственного архива.

Тщательное изучение документов 20-50-ых годов прошлого столетия, связанных с конфискацией и коллективизацией, началось с исследования материалов, имеющихся в фондах областного архива, еще два года назад, сразу же после Указа Президента К. Токаева. Объем материалов огромный. Ведь он рассчитан не только на их поиск, но и на объективный анализ событий и фактов тех дней, предполагающий, как это сказано в Указе, еще и реабилитацию невинно пострадавших от советской власти.

Усиление гонений на баев и кулаков обозначилось датой — 27 августа 1928 года было принято постановление Совета Народных Комиссаров (СНК) КаССР, определившее районы «вселения лиц, подлежащих выселению». Что красноречиво говорило о том, что не подчинившиеся советской власти и не отдавшие ей свое имущество будут выселены с мест проживания. Были обозначены районы переселения. В частности, из Джетысуйского и Сыр-Дарьинского округов — в Уральский округ.

Через три дня последовало новое постановление СНК КаССР, установившее кочевые, полукочевые и оседлые районы Казахстана. Это оказалось очень важным для власти, так как решался вопрос, подпадает ли тот или иной бай под конфискацию скота и имущества. Ведь каждый район предполагал наличие определенного количества скота. Для кочевых районов исходными были такие моменты, как состояние почвы, атмосферные осадки, водные источники. Экономические признаки — отсутствие или незначительное распространение сенокошения, а также отсутствие земледельческой культуры и почти полное отсутствие крупного рогатого скота. В этих районах население не имеет постоянного жилища. На деле это означало «соответствующее понимание властей в период конфискации». Из нашей области к кочевым районам отнесли Кызыл-Кумский, Сузакский, Сарысуйский и Чуйский.

Что касается полукочевых районов, то оценка экономического потенциала была выше, чем у кочевников. Это было связано с сокращением сроков пребывания кочевников на пастбищах, увеличением количества крупного рогатого скота, наличием постоянного жилья. От нас в эту категорию попали восемь районов, в числе которых успешный сейчас Тюлькубасский. И, наконец, установили оседлые районы, где ведется поливное и богарное земледелие, что дает больший доход, чем скотоводство. В этих районах живет население в постоянных жилищах. В Сыр-Дарьинском округе оседлых районов оказалось семь.

Елемес Кулумбетов, проживающий в ауле №22 Бадамского района, написал письмо в Сыр-Дарьинскую окружную комиссию по конфискации скота и выселению баев: «…благодаря наличию у меня скота, превышающего установленную норму для нашего района как оседлого, меня внесли в список лиц, подлежащих выселению в другие округа… В данное время я являюсь владельцем 800 голов рогатого скота, 30 верблюдов с молодняком, 13 лошадей и 6 голов рогатого скота, в то время как по сельхозналогу записали за мной мелкого скота на 300 голов больше, то есть 1100 голов, а крупного, наоборот, меньше на 42 головы. Верблюдов указали 4 головы, лошадей две, коров тоже две головы. Об этих ошибках я своевременно сообщал, налог всегда платил.

Последний платеж — 1431 рубль». Очень подробно Кулумбетов описывает свою жизнь скотовода: начинал пастухом у бая, у которого работал еще его отец. Благодаря усердию и трудолюбию постепенно росло его хозяйство за счет приплода. Он много кочевал со своей передвижной юртой, но сельсовет не дает удостоверения, что он настоящий скотовод. Однако по иронии судьбы Елемес оказался в оседлом районе. Е. Кулумбетов просит не выселять его семью, состоящую из девяти душ.

Судя по многочисленным документам, хранящимся в архиве, комиссиям не всегда было дело до выяснения обстоятельств: в кочевом ли ты районе находишься во время выпаса скота или числишься в оседлом. А ведь от этого зависело, конфискуют ли имущество, выселят ли в другой округ.

Баев, пытавшихся скрыться от властей, искали. Вот характерное письмо под грифом «совершенно секретно», направленное уполномоченному по Чаяновскому району тов. Бектурганову и уполномоченному по Туркестанскому району тов. Бегалиевой от тов. Макина, председателя окружной комиссии по конфискации байских хозяйств: «…Немедленно разыскать и подвергнуть конфискации имущества и выселению крупного бая аксакала Тулебекова, раньше проживающего в Туркестанском районе, в пределах бывшей Чиликской волости… Три недели назад со всем своим скотом, количество которого достигает до 100 голов, перекочевал на джайляу Чаяновского района с целью укрыться от конфискации, продав свой скот… Лиц, укрывающих его и способствующих укрытию его скота, предайте немедленно суду».

Кто бай, а кто не бай, нередко решали на собраниях бедняков. Но были и агенты, которые работали на баев, предупреждали их о предстоящей конфискации. Тов. Макин предпринял поездку в Сарысуйский район на предмет обнаружения байского имущества, но для этого «пришлось заехать в Голодную степь, «где находились баи и все население. Агент, который находится в Чимкенте, сообщил им, что предстоит конфискация, и они стали откочевывать». Поездка Макина оказалась безрезультатной.

Но баев искали и находили.

В информационной сводке отдела уголовного розыска НКВД КаССР «О наиболее крупных преступлениях уголовного характера , о результатах борьбы с ними и о содействии политической кампании за январь-март 1930 года», приобретенной в Центральном архиве РК, говорится о раскрытых объектах обложения, то есть о байских хозяйствах. «25 декабря в ауле №9 Караспанского района обнаружили байский скот, скрытый от актов обложения (то есть налогов — Авт.), принадлежащий баю Макруфхану Султан-Алиханову — 54 лошади и 12 голов крупного рогатого скота. Весь скот передан корпоративным организациям. Дело передано в суд».

Но в Сайраме дело бая Кучкара Аразметова заключалось не только «в сокрытии скота», но и в том, что он проводил совещание, где обсуждался вопрос, как «затормозить» высылку баев, поскольку ожидается, что нынешняя власть «должна рухнуть». Главой бунта избрали убежавшего в Ташкент лишенца Шаисмаилова, которого, между прочим, через заместителя председателя Сайрамского РИКа торжественно встретили и привезли в Сайрам».

В селе Ванновском Беловодского района кулак Зинченко Дмитрий Григорьевич в начале марта 1930 года собирал дома людей под видом гостей, где высказывались крамольные мысли относительно власти: «Это не советская власть, это грабиловка».

— Идея коллективизация в какой-то степени обрекала реальные черты за счет конфискованного скота, имущества баев и кулаков, — сказала Х. Кичкембаева. — Что-то передавалось беднейшим крестьянам, что-то в совхозы. Вот что зафиксировано в архивных документах. В конце 20-ых годов появлялись племенные хозяйства. Для укрепления совхозов было передано 500 каракульских и 82 головы курдючных овец, 100 племенных коз и 12 лошадей. Кроме того, для укрепления одного трудового коллективного хозяйства передано 80 голов крупного рогатого скота. Особым распоряжением Макина для отбора качественного конфискованного скота были привлечены агроном Распов, ветврач Гоман. Перед партией была поставлена задача образования колхозов, товариществ по обработке земли (ТОЗы). В 1930 году было создано в общей сложности 1037 хозяйств.

Чтобы понять, как распределялся конфискованный скот, сошлюсь на доклад «Об итогах работы Каратасской районной комиссии по конфискации байских имуществ». Для примера возьмем отнюдь не крупного бая Эрилихана Дауренбекова, у которого было зарегистрировано всего 120 головв переводе на крупный скот. Цитирую фрагмент из доклада: «При дальнейшем уточнении двух верблюдов не оказалось, они принадлежали другим лицам. Осталось 118,5 голов. 11 голов оставили самим хозяйствам, 8 голов продали для уплаты сельскохозяйственных налогов и других налогов и сборов. 38 голов баранов выдали пастуху. И 12 голов издохло от сибирской язвы. Всего израсходовано 29 голов. Непосредственно распределено сельскохозяйственным артелям и единоличникам 8,5 голов в переводе на крупный скот». Бай, таким образом, остался почти без ничего, если учесть, что конфисковывался не только скот, но и имущество — юрты, ковры, утварь.

Как записано в отчете уполномоченного А. Мамбеева, «многим беднякам не досталось конфискованного скота, беднота требовала конфискацию скота у других баев. Задача распределения между бедняками хоть и была весьма трудная, но эта сторона работы при помощи аульных активистов нами осилена и завершена успешно… Середнячество за данную кампанию изначально колебалось, потом осталось нейтральным».

Тем не менее, как свидетельствуют документов облархива, «судебно-показательные процессы, устроенные во время конфискации, показали бедноте, что пролетарский суд жестоко карает баев-аткамнеров и их приспешников, действующих против проведения мероприятий партии и совласти, направленных на улучшение культурно-экономического состояния бедноты, батраков и середняков».

Партия и правительство проводили работу по подготовке кадров для колхозов и совхозов. Созданные рабочие «тройки» республиканского комитета оседания при СНК КаССР решали вопросы обучения населения рабочим специальностям для районов оседания, строительства в них жилья и хозпостроек. То есть из бывших скотоводов предполагалось сделать строителей, работников промышленности. На заседании «тройки» от 6 января 1931 года было решено завербовать в колхозах 25 тысяч курсантов, которые, между прочим, не должны были к тому же отрываться от ведения собственных хозяйств. 20 процентов подготовленных на этих курсах рабочих планировалось передать в распоряжение Крайколхозсовхоза. Остальные должны стать рабочими предприятий промышленности.

Строительство жилья и хозпостроек происходило медленно и некачественно. Совколхозстрой вообще перестал отчитываться за полученные финансы и материалы для стройки, чем «вносит неопределенность в подготовку к строительству на 1931 год». Прокурору республики было предложено заняться этим вопросом, «прекратить выдачу Совколхозстрою средств, обязав его расплачиваться по предъявленным к нему счетам за произведенные работы в районах оседания».

На том же заседании «тройки» 6 января 1931 года был заслушан доклад товарища Калдыгарина о мероприятиях в оседлых районах, проводимых Казсовпрофом.. Калдыгарин был представителем уважаемой организации. Профсоюзы выдвигались на ведущие роли в части организации культурно-массовых мероприятий, создания бытовых условий. Члены профсоюза собрали 300 тысяч рублей для органов оседания, чтобы они создали тракторную станцию имени Казсовпрофа. Для пропаганды политики партии в области сельского хозяйства выписали одну тысячу экземпляров газет. Кроме того, профсоюзы обязались подготовить на курсах 500 квалифицированных рабочих.

Профсоюзные мероприятия вошли в сводный план Наркомата земледелия КаССР. Тем не менее пришлось с грустью констатировать о «трудности получения тракторов и организации МТС (машинно-тракторной станции — Авт.) сверх плана завоза». Все равно было предложено профсоюзам самим «поставить этот вопрос в центре».

Колхозы постепенно, по выражению Калдыгарина, «окультуривались», стоит только почитать документы, привезенные из Центрального архива РК в областной государственный архив. К этому процессу привлечения к культуре подключился Казпотребсоюз. «В колхозе «Кызыл-Ту» правление организовало лавку для торговли разными товарами, на что выделило 800 рублей.

Еще и установило радиоприемник, возле которого собиралось население, с удивлением вслушиваясь в голос диктора, идущего из приемника.

В селе Бирлик, кроме лавки с товаром, построили здание водхоза, был установлен радиоприемник и громкоговоритель. И тоже, несмотря на большие расходы, выделили 800 рублей.

Большее внимание было уделено колхозу имени Сталина. В нем было предложено построить стационарную лавку (магазин) для товаров, на что выделялось две тысячи рублей, на приобретение радиоприемника — 900 рублей, на ликвидацию неграмотности — одна тысяча рублей.

Государство выделяло деньги на приобретение сельскохозяйственных орудий: плугов, борон, конных граблей, сенокосилок, лобогреек (жнейка простой конструкции — Авт.).

В оседлых районах поднимались вопросы создания кольцевой почтовой связи, строительства дорог.

В отдел местного хозяйства Сыр-Дарьинского округа поступило письмо относительно прокладки дороги в Ачи-Сае, на что был дан ответ: дорога «не имела бы местного значения», как и дорога к Турланскому свинцовому руднику.

Поразительно то, что все мероприятия — конфискация ли байского скота, которая сопровождалась невольным сокращением поголовья, коллективизация, уже упомянутое «окультуривание» — проходили в то время, когда голод выкашивал тысячи людей.

Одна трагедия перетекала в другую. И это стране надо было пережить.

Людмила Ковалева