— под таким названием был создан Комитет Ея Императорского Высочества Великой княжны Татьяны Николаевны
Его появление совпало со временем «повсеместного в России особого добровольного сбора хлеба в пользу пострадавших от военных действий». Был разработан льготный тариф за №116, который предусматривал перевозку собранного в Российской империи хлеба с 1 августа до 31 декабря 1915 года.
Затраты при транспортировке шли по льготному тарифу в 1/100 копеек с пуда и версты, исходя из таких подсчетов: провоз будет происходить по казенным железным дорогам, от места сбора и от складов. Уточнялось, что «от места сбора хлеба и до складов — попудно, но при условии, чтобы количество предъявляемого одновременно к попудной отправке зерна было не менее 100 пудов». А если транспортировка осуществлялась по частным железным дорогам, то «лишь от места сбора и от складов до места скопления беженцев — повагонно».
Кроме «Ковша» молодой княжны, в губерниях были созданы Комитеты по устройству беженцев. В Туркестанском крае на должность уполномоченного был назначен камер-юнкер Татищев.
Уже год, как Российская империя была вовлечена в войну.
1 августа 1914 года Германия объявила войну Российской империи. Началом первой мировой войны послужило убийство 28 июля 1914 года в городе Сараево наследника австро-венгерского престола.
По данным Комитета по статистике, до 50% товарного хлеба уходило на содержание многочисленной российской армии. Хлынувший поток беженцев в Российскую империю требовал дополнительного продовольствия, прежде всего пшеницы, ячменя, ржи. Комитет Великой Княжны Татьяны Николаевны должен был выполнить благородную гуманитарную миссию. Но не все было так просто.
Документы, приобретенные областным государственным архивом в Центральном архиве Узбекистана, свидетельствуют о том, что Чимкент не был в стороне от тех трагических событий, что завязались на Западе. 4 сентября 1915 года наш город принял 2 557 беженцев из Галиции (территория нынешней Украины), где происходили ожесточенные бои.
Главный уполномоченный русского народного совета Прикарпатской Руси по делам русских военнопленных и беженцев в письме в Комитет по устройству беженцев в Туркестанском крае писал: «Оставление нашими войсками Галичины в империалистическую войну поставило русское население этого края в усложненное положение, которое уготовило нам австрийское правительство, еще до войны обрекая все, что дышало русским духом, на уничтожение или призыв уходить с братьями-русскими в Россию».
В письме главный уполномоченный пишет о депутате Галицкого Сейма Владимире Феофановиче Дудыкевиче, который прилагал неимоверные усилия, чтобы «все дышало русским духом». Однако с началом войны доктор права, директор гимназии в городе Станиславе (Ивано-Франковск в Западной Украине), яростный защитник карпато-русских (русинов) вынужден был покинуть вместе с остальными беженцами край родной и добраться до нашей области. Спасаясь от германцев, он не обрел свободы и у нас. В 1922-м В. Дудыкевич был арестован чекистами как сторонник независимого галицийского государства. Во время следствия Владимир Феофанович умер в тюрьме 28 июля того же года.
Но рассказ о судьбе Дудыкевича – события будущих лет.
А в октябре 1915 года Комитет по обеспечению нужд беженцев (еще в архивных документах он встречается под названием Комитет по устройству беженцев) расписал по областям Российской империи разнарядку приема беженцев. На нашу область падала цифра в 200 тыс. человек.
Получив такую телеграмму, генерал-губернатор Туркестанского края Федор Владимирович Мартсон взмолился: «Ограничьте присылку беженцев» — и отправил телеграмму «наверх». Генерал от инфантерии объяснил ситуацию: «До приискания городских помещений области предоставляю все лучшие казармы и бараки беженцам». Военнопленных и войска стали размещать «в худших и даже неоконченных военных зданиях распоряжением начальников гарнизонов».
Но Комитет по обеспечению нужд беженцев не был согласен с таким подходом. И началась переписка, где каждый отстаивал свою правду. Генералу Мартсону было указано, что здания военного ведомства могут в ближайшее время понадобиться для расквартирования запасных батальонов «или в случае новых успехов нашей армии — для размещения в них военнопленных». В общем, как хочешь, так и выкручивайся. Правда, посоветовали такой выход: пусть размещает беженцев по квартирам путем их найма. Словом, дали разнарядку – исполняй!
Беженцев надо было не только разместить под крышей, но и одеть, накормить. И тут во весь рост, несмотря на покровительство и «ковш» княжны Татьяны Николаевны, встал вопрос: где на все брать деньги?
Тем не менее было выделено 150 тыс. рублей на приобретение одежды и обуви для людей, сорвавшихся с мест в том, в чем их застала война. В сообщении об этом подчеркивается: «Только больше не присылайте беженцев». Но у более высокой власти ситуация тоже была сложная: беженцы прибывали, среди них немало детей, на улицу их не выбросишь.
27 ноября 1915 года в Ташкенте, центре Туркестанского края, под председательством Мартсона состоялось совещание по вопросам обеспечения нужд беженцев. На него были приглашены военные губернаторы областей, в том числе и нашей, Сыр-Дарьинской, генерал-лейтенант Галкин Александр Семенович, к тому же известный ученый, специалист по истории Китая и Восточного Туркестана.
В протоколе в первых строках значилось, что надо делать в жестких финансовых ограничениях: «Установить тщательный контроль за фактическим расходованием по прямому назначению отпускаемого для беженцев топлива». Было предложено этим заняться выбранным беженцам. Кормить их горячей пищей надо было два раза в день. Мясо давать порциями, а не «в крошку». Пусть беженцы сами контролируют «кладку продуктов в котел».
Хлебная ситуация в Туркестанском крае была аховой. Тут было не до добровольного сбора в «ковш» княжны Татьяны Николаевны. Увлечение посевами хлопчатника в Туркестанском крае, которое началось почти сразу же, как только Средняя Азия была включена в состав Российской империи, в чем были заинтересованы текстильные предприятия Центральной России, сократило до минимума посевы зерновых культур. Слово «разверстка» с прилагательным «продовольственная» — это не изобретение советской власти. Это перенос имперского опыта в новые условия. Во время первой мировой войны была «царская разверстка», которая предполагала изымание у крестьян «излишек» хлебного зерна для нужд армии. Видимо, параллельно с «ковшом» Ея Императорского Высочества Великой княгини Татьяны Николаевны.
Хлеб нужен был всем. Его было недостаточно не только в Туркестанском крае, но и в Центральной России: война существенно подорвала сельскохозяйственное производство из-за того, что основная рабочая сила — мужчины — была на фронте. Правительство вынужденно пошло на непопулярные меры: установило твердые цены на хлеб, которые никак не удовлетворяли землепашцев. Они вели себя так же, как и во времена продразверстки: прятали зерно, уничтожали его, чтобы не продавать за копейки в период разгулявшейся жестокой инфляции. В 1915 году статистики отметили рост цены на хлеб на 100%, в 1916-м — 400%.
Но никто не хотел кормить взрослых людей. Их решено было отправлять на работу. Тех, кто не соглашался, лишали поддержки. Комитет по устройству беженцев в Туркестанском крае 27 октября 1915 года провел совещание, где обсуждали, как сократить расходы на содержание беженцев, имелись в виду счетоводы, письмоводители, сторожа, повара и прочие представители непроизводственной сферы. Решили в некоторых пунктах уменьшить расходы за счет замены вольнонаемных служащих военнопленными с выдачей им вознаграждений не свыше половины платы вольнонаемному, «кашеварам и рабочим — 10 копеек в день денежным отпуском на мытье и починку белья, на баню сверх двух раз в месяц, положенных ему от военного ведомства.
Для чернорабочих из военнопленных, имеющих «соприкосновение с больными сыпным тифом, в больницах допускать вознаграждение в размере до половины платы наемного персонала». Областному комитету разрешили выдавать разъездные деньги «лицу администрации», заведующему беженцами, не свыше трех рублей в сутки, сократить расход из беженского кредита на полицию.
Переполненные вагоны из Галиции везли сотни больных сыпным тифом, что доставило Комитету по устройству беженцев дополнительную тревогу: где взять деньги на больных беженцев?
6 января 1916 года правительство Российской империи обратилось за помощью в «хлопковый фонд», чтобы они собрали средства на борьбу с эпидемией сыпного тифа. Требовалась немыслимо высокая сумма – 5 млрд. рублей на всех беженцев, принятых в губерниях Российской империи. Сколько фактически было выделено известными купчими, в число которых входили Морозов, Путилин, Иванов, Юсуф Давыдов, Первушин, Пугасов, братья Боруховы, неизвестно.
Тем не менее только для Туркестанского края удалось приобрести семь дезинсекционных аппаратов «Гелиос». Каждый стоимостью 138 рублей 10 копеек. Важно было открыть инфекционные больницы, создать условия для лечения, обеспечить больных усиленным питанием, лекарствами, медицинским обслуживанием. На это требовалось немало денег.
Вот что значится в кратком заключении совещания по вопросам обеспечения нужд беженцев. Оно прошло под председательством генерал-губернатора Мартсона: «Иметь в запасе известное количество скоромной пищи для детей моложе десяти лет. Практикуемый способ приготовления бульона больным детям на костях от мяса общего котла дает возможность наилучшим образом питать слабосильных детей по указанию доктора». Открывались инфекционные больницы и отделения, проводилось освидетельствование прибывших, делались прививки от инфекционных болезней.
Изучение документов областного государственного архива свидетельствует о том, что с подписанием Брестского мира потоки беженцев к нам не завершились.
«Есть документ 20-х годов прошлого столетия, рассказывающий о продолжении трагедии людей, вынужденных покинуть родной дом в поисках мира и прибывающих туда, где их принимали с участием, — рассказала Х. Кичкембаева, сотрудница областного государственного архива. — Это касается жителей Польши, Латвии, Литвы. Вот сухие цифры документа: «Проведена прививка оспенным детритом беженцам Польши и Литвы в количестве 4 720 человек. Прибыли 262 больных, умерли двое. Коек изоляционных – 2 322, выданы обеды и чай с хлебом на 17 300 человек, организовано 1 939 ужинов, выдано сухих пайков на 7 960 человек».
Такая поддержка беженцев, касалось ли это Российской империи или Советского государства во время Великой Отечественной войны, — редкое проявление милосердия и сочувствия к людям, которые в этом нуждались. Хотя принимающая сторона не относилась к числу тех, где всего было в избытке. Считали каждую копейку, чтобы она шла на благое дело.
Вот письмо Великой княгине Татьяне Николаевне из Туркестанского Комитета устройства беженцев с «просьбой об отпущении перерасходованных из своих средств 16 тыс. рублей по расчету, предоставленному 15 ноября 1915 года за №224». Отпустила, наверное, раз израсходовали.
Беженцы продолжали прибывать не только из Галиции, но и из других областей Российской империи. Когда главный уполномоченный русского народного совета Прикарпатской Руси по делам русских военнопленных и беженцев писал о «русском духе», который должны сохранить русские, наша область принимала всех бежавших от войны независимо от национальности. Вот статистика за 1915 год, которая, полагаю, при более тщательном изучении вопроса будет совершенно другой. Исхожу из того, что не были в этот год статистиками учтены венгры, румыны, русины… В 1915-м среди первых беженцев прибыли 1 920 русских (может, русинов?), 105 поляков, 277 литовцев, 455 немцев.
В городах и близлежащих селах Туркестанского края открывали школы, курсы, на которых прибывших учили русскому языку. В Ташкенте, центре Сыр-Дарьинской области, открыли гимназию для беженцев из Галиции.
Война подорвала экономику Российской империи, особенно сельское хозяйство. До первой мировой войны она вместе с США занимала ведущее положение в мире: по производству зерна ржи — первое место, пшеницы — второе, что позволяло Российской империи в значительных объемах экспортировать хлебное зерно, в этом она занимала первое место. Во время первой мировой войны этот показатель резко сократился, своего хлеба не стало хватать. Первое место в мировом экспортном списке империи занимало сливочное масло, что говорило о развитом скотоводстве, наличии перерабатывающей промышленности. По темпам роста национального дохода Российская империя опережала многие страны.
Но война сделала с экономикой развивающейся империи свое страшное дело. Все надо было начинать почти с нуля, к этому вели Октябрьская революция, гражданская война…
Российская империя, в том числе Туркестанский край, спасла сотни беженцев. И эта страница истории нашей области много значит: она говорит о благородстве людей и понимании, что по-человечески правильно подставлять свое плечо тому, кто в этой опоре нуждается.
Людмила Ковалева
В нашем Telegram-канале много интересного, важные и новые события. Наш Instagram. Подписывайтесь!